«Псих» немедленно возник на горизонте, словно вызванный из небытия мыслями Самсона. Самсон невольно выругался, сразу припомнив поговорку о том, что не стоит поминать черта. Приятель Белкиной подрулил к подъезду редакции, остановил свою машину через две машины от «жигулей», в которых сидели Самсон и Борис, и вошел в здание.

Вернулся он через каких-нибудь десять минут уже не один, а с Белкиной. За время его отсутствия Самсон успел завести двигатель и, как только машина Дорогина двинулась в путь, мягко тронул «копейку» с места.

Преследовать мощную и маневренную иномарку на древних «жигулях», оставаясь при этом незамеченными, было чертовски тяжело. Самсон шипел сквозь зубы и ругался черными словами, все время путался в чересчур тесно поставленных педалях и поминутно сообщал Борису, что он в гробу видал такую работу. Впрочем, через десять минут стало ясно, что Белкину везут не куда-нибудь, а домой, и Самсон с огромным облегчением отпустил машину Дорогина подальше.

Они въехали во двор дома, где жила Белкина, как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее приятель, торопясь изо всех сил, ворвался в подъезд.

– Чего это он? – спросил Самсон у напарника. –Трахнуться забыли, что ли?

Борис пожал плечами, и тут на лестничной площадке между вторым и третьим этажом со звоном и грохотом вылетело окно. Напарники с открытыми от удивления ртами наблюдали за тем, как из разбитого окна выпрыгнул сначала совершенно незнакомый тип в телогрейке и трикотажной маске, которая полностью скрывала его лицо, а потом и приятель Белкиной.

Тип в телогрейке бросился бежать вдоль стены дома, заметно припадая на левую ногу. Телохранитель Белкиной погнался за ним. Он нисколько не пострадал во время прыжка и быстро сокращал расстояние, которое отделяло его от беглеца.

– Сейчас заломает, – сказал Самсон.

– Это еще бабушка надвое сказала, – возразил Борис. – Видал, что у того хмыря в руке?

– Не разберу что-то, – пробормотал Самсон. – Монтировка, что ли? Темно, блин, и ведь не посветишь…

Тип в телогрейке дохромал до угла дома, внезапно остановился и вдруг с разворота, совершенно неожиданно, врезал преследователю по черепу своей железякой.

– Так его, козла! – обрадовался Борис.

– Слушай, – задумчиво сказал Самсон, – а ведь Петровичу, наверное, будет интересно, что это за хмырь и что ему понадобилось от нашей журналюги. Давай-ка за ним, только аккуратно. И трубу свою захвати! Если что, звякнешь мне. А я пока что отзвонюсь Петровичу, доложу обстановку и спрошу, как быть дальше.

Борис без возражений вылез из машины и бесшумно растворился в темноте. Самсон проводил его взглядом, вынул из кармана трубку и быстро набрал номер телефона Петровича. Больше всего он боялся, что Мамонтов не ответит: ситуация требовала принятия немедленного и однозначного решения, и брать на себя такую ответственность Самсон опасался.

Петрович, хвала Всевышнему, оказался дома и ответил почти сразу. Самсон, как умел, коротко и ясно описал ситуацию и спросил, что делать дальше. Разговаривая с Петровичем, он наблюдал за суетой на углу дома, где валялся, откинув копыта, приятель Белкиной. Его одолевало беспокойство: вот-вот должна была подъехать «скорая», а там, глядишь, и менты подвалят…

Петрович с ходу вник в ситуацию.

– Так, – сказал он, – интересное кино… Говоришь, Борис пошел за этим фрайером? Это вы молодцы, хорошо сообразили. Вот что, Самсон. Делать вам там больше нечего. Поговорить с этой бабой теперь все равно не удастся.