Родина великая[93 - В стихотворении осмеиваются излюбленные мотивы и словарь казенно-патриотической лирики, получившей особое распространение в начале Крымской войны. В первой строфе – реминисценция из стихотворения «Русь» (1851) И. С. Никитина («Это ты, моя Русь державная, Моя родина Православная»); см. в наст. т. рецензию на «Стихотворения Ивана Никитина» и примеч. к ней.]

         О, моя родина грозно-державная,

         Сердцу святая отчизна любимая!

         Наше отечество, Русь православная,

         Наша страна дорогая, родимая!

         Как широко ты, родная, раскинулась,

         Как хороша твоя даль непроглядная!

         Грозно во все концы мира раздвинулась

         Мощь твоя, русскому сердцу отрадная!

         Нет во вселенной такого оратора,

         Чтобы прославить твое протяжение:

         С полюса тянешься ты до экватора,

         Смертных умы приводя в изумление.

         Ты занимаешь пространство безмерное,

         Много обширнее древнего Рима ты.

         Русской земли население верное

         Чувствует всех поясов земных климаты.

         Реки, озера твои многоводные

         Льются, подобно морям, бесконечные;

         Необозримы поля хлебородные,

         Неизъяснимы красы твои вечные!

         Солнце в тебе круглый год не закатится,

         Путник тебя не объедет и в три года:

         Пусть ямщикам он на водку потратится —

         Только лишь откупу будет тут выгода…

         О, моя родина, богом хранимая!

         Сколько простору в тебе необъятного!

         Сколько таится в тебе, о родимая,

         Неизъяснимого и непонятного!..

    1854

За это стихотворение отец похвалил меня, и я после того написал еще десятка четыре подобных пьес. Но признаюсь, ни одно из них не может сравниться в звучности с вышеприведенным. Поэтому я и не сообщаю их вам, а перехожу к новой эпохе моей поэтической деятельности.

В 1854–1855 отечество наше было в печальном положении: военные неудачи, обнаружение внутренних неустройств, все это терзало сердце истинного русского и вводило его в мизантропию. И я действительно предался мизантропии, разочаровался; все мне опостылело, и я произвел следующую пьесу:

Куда деваться?

         От людской любви и дружбы

         В лес дремучий я бежал,

         Стал кореньями питаться,

         Мыться, бриться перестал.