Вот такое получилось возвращение.

Я прибыл первым. Эйнштейн завел меня под «каблук», держа в руке «мыло», и готово – я здесь, а он с ключом остался там. Сказал, это отработанный механизм: как переправлять любое количество народу, имея всего один ключ. Затем в кабинке появился он сам – под прицелом двух стволов…

Наемников трое, и командир, ясен пень, – Глубокая Глотка. Лопату нейтрализовали максимально глупо: боец свалился на него с потолка, из «комариной плеши» выше этажом, и выключил нашего сторожа таким вот образом. Случайность? Не знаю, не знаю. Скорее закономерность, если говорить про таких придурков, каким Лопата, без сомнения, является. Почему Скарабей не учуял гостей – другой вопрос. Будет возможность, спрошу.

– Займись мальчишкой, – командует Глубокая Глотка, поручая меня заботам одного из своих подручных.

Оружие у нас, разумеется, отобрали сразу. На обоих надели пластиковые наручники, только Эйнштейну со всем уважением завели руки за спину, а мне как несовершеннолетнему оставили спереди. А теперь этот мордоплюй еще и рюкзак мой принимается вытрясать!

Эйнштейна обыскивает второй из бойцов.

– Я тебя сразу не пристрелил только потому, Илай, что там хотят с тобой поговорить, – показывает Глотка пальцем вверх. Глумится, гад, торжествует.

– Ценю исполнительность, – очень серьезно отвечает ему Эйнштейн. – Представь, что было бы, если бы каждый в Зоне потакал своим мелким желаниям.

– Мелкие, не мелкие, но мои, я уверен, исполнятся.

– А ты, значит, набрал новую команду – и снова в полет. Всего за ночь! Я бы поаплодировал такому профи, будь у меня свободными руки. А знает ли твой нынешний экипаж, что стряслось с предыдущим? Не далее как вчера?

– Много болтаешь, – ворчит тот, который занимается Эйнштейном. – Верный признак того, что скоро портки стирать.

Он передает своему командиру найденное «мыло» и карту в «Душевую-2».

– Так-так, – радуется Глубокая Глотка. – А «мочалка»?

– «Мочалка» здесь, у сопляка, – подает голос мой шнырь. – Еще карта какая-то. И, сэр, смотрите. – Показывает пистолет Зиг Хайля, доставшийся мне как трофей.

«Сэр…» Настоящий спецназ, что ли? Не совсем наемники? Или в данном случае этой грани не существует?

– Упс! – восклицает командир. – Узнаю оружие. Видел у чьего-то сынка… сейчас вспомню… а-а, у племянника коменданта. Или заместителя коменданта? Один хрен. Известный нацик. Неужели гробанулся? – Глотка, подойдя вразвалочку, принимает пистолет в руки. – Это ж «умный ствол», юноша, зачем тебе такой? Включается только по отпечаткам пальцев. Вот смотри. – Возвращает мне пистолет. – Попробуй, выстрели в меня! Не бойся, разрешаю.

Откровенно бравирует, любуется собой. Как дожил до своих лет с такими уродскими привычками, загадка. Сталкер-пижон – это ж первый кандидат стать вешкой, Зона такое мяско обожает.

Итак, подставляет он бронежилет. Я, как послушный, нажимаю на спуск. Ничего, конечно, не происходит.

– Игрушка, – презрительно бросает Глубокая Глотка и… кладет пистолет на мыльную полочку!

Это шанс, понимаю я.