— Но у меня до сих пор хранится свидетельство о его браке с моей матерью.

— Возможно, таких документов не счесть.

— Неужели на него в суд не подавали?

— Кто знает… Он, возможно, разводился, а для этого достаточно…

— А законы? — Сабир горько усмехнулся.

— Но он ни разу не попался. Господин Бурхан рассказал, что он обесчестил девушку из одной известной своим благочестием семьи и вовремя покинул страну.

— А когда вернулся?

— Он не вернулся. Связал свои интересы с большим миром. Переезжает из одной страны в другую, даже с континента на континент — благо что миллионами владеет. Все гоняется за женщинами всех рас и народов.

— А откуда ваш друг знает об этом?

Он получал от него письма, правда, нерегулярно.

— А где он сейчас, ваш друг не знает?

— Нет. Письма приходили без обратного адреса. Только название страны. К тому же он не любит оседать на одном месте более нескольких дней.

— Наверняка он за границей известный человек.

— Возможно, как и любой миллионер, даже если он соблюдает осторожность в его ситуации, меняя имя и прочее.

— И когда ваш друг получил от него последнее письмо?

— На его память уже трудно рассчитывать. Ему перевалило за девяносто лет. Только помнит, что получал от него письма со всех континентов.

— Но он наверняка знает все о его семье.

— У него нет семьи в Египте. Отец его — иммигрант из Индии. Мой друг встретил его в каком–то аристократическом клубе и подружился с ним. Через него познакомился с его единственным сыном Сайедом. У него нет ни братьев, ни сестер. Потом отец его умер — сорок лет тому назад, оставив в наследство миллионы фунтов, заработанные на торговле алкогольными напитками. Так что в Египте у него никого нет, разве что детишки, которых он мог наплодить во время своих многочисленных похождений.

— Вроде меня.

— Вроде вас, если он действительно ваш отец.

— В этом не приходится сомневаться после того, как я кое–что узнал о его натуре.

Адвокат промолчал, только улыбнулся.

— И я явно унаследовал эту натуру. Но только в то время, как он развлекается по всему земному шару, я сижу в тюрьме, ожидая виселицы.

— Но он же не совершил убийства.

— Ваш слепой друг не может знать всего.

— В любом случае он миллионер.

— Важнее то, что он не подвластен закону государства.

— Но вы–то знали, что бедны и должны подчиняться государственным законам.

— Я также знал, кто мой отец.

— И каков итог? Вам понятно?

— Да, к сожалению. Мать моя знала его лучше, чем ваш друг поэт. Она сумела собрать большое состояние и противостоять закону. Если бы не невезение…

— А вот он невезения не знает.

— И для меня было немыслимо довольствоваться положением сутенера после того, как я узнал о своем происхождении.

— Да, вам не удалось повторить судьбу оригинала.

— Я так упорно искал его.

— Но, судя по вашему же собственному признанию, забыли о нем.

— Из–за женщины. Он бы нашел такую причину простительной.

— Но не он ваш судья.

— Зато он меня забыл.

— Может быть, вы рассчитывали и без него прожить.

— Если бы мать от него не ушла, все это было бы у меня.

— Но она ушла от него.

— А в чем тут моя вина?

— В этом вашей вины нет.

— Но это толкнуло меня на преступление.

— Слишком отдаленная причина. Такую не рассматривают при определении меры ответственности.

— Но она серьезнее, чем те, которые преподносит случай вроде встречи с Керимой.