Солнце уже поднялось высоко, когда она сменила повязку, смазала рану новой порцией мази и разделила кролика между Дерреном и Элгарет. Сама тоже немного поела кроличьего мяса с лепешкой и выпила чашку травяного чая, к которому в качестве укрепляющего добавила дудник.

Температура у Деррена держалась, но не увеличивалась. Ночью его не бросало в пот и холод, заверил он, когда она его спросила. Нолар обрадовалась, увидев, что он полностью пришел в себя, глаза у него ясные, в речи ни следа бреда, какой бывает при сильном жаре.

– Нам повезло, мастер Деррен, – сказала Нолар, – что ты опытный лесной житель и проводник. В наших горах я видела переломы с самыми серьезными последствиями. Но я надеюсь, твоя нога не даст осложнений, особенно с помощью лечебных свойств окопника мастера Пруетта. Но если будет сильно болеть, я могу дать тебе настой василька. Он эффективен, хотя вызывает сон. А теперь позволь представить тебе нашего спасителя мастера Смайра, который охотился поблизости и услышал, как я свистом подзывала пони.

Смайр наградил их обоих неискренней улыбкой.

– Поистине фортуна свела наши стези. Мой хозяин будет рад вас видеть.

– А кто твой хозяин? – небрежно спросила Нолар, думая, не встречала ли она это имя в рукописях Остбора.

Смайр заколебался, почему‑то он выглядел взволнованным.

– Верно, ты не слышала его прозвание, – сказал он, успокоившись. – Изыскания моего хозяина, хоть и знаменательные и достойные, посвящены очень узкой области, и мало кто о них слышал. И к тому же мы так давно были в одиночестве, что про нас запамятовали.

Вместо того, чтобы удовлетворить любопытство Нолар, Смайр только усилил его.

– Мой покойный хозяин ученый Остбор много лет вел обширную переписку, – заметила Нолар. – Я думаю, что могла бы слышать имя твоего хозяина.

Оно должно быть в архивах Остбора.

– Талл, – неожиданно сказал Смайр. – Имя моего хозяина Талл. Он могущественный мудрец, и дела его должны быть восхваляемы, а не… – Он замолк, очевидно, решив не договаривать. – И вот он в забвении, – продолжал Смайр, – ибо вижу я по твоему лику, что имя его неведомо тебе.

– Боюсь, что так, мастер Смайр, – призналась Нолар, – но я ведь не могу сама называться ученой, я была только помощницей ученого.

– Как и я, дорогая госпожа. – Смайр преувеличенно вежливо поклонился. – Мои дни посвящены скучным и утомительным сторонам жизни, чтобы мой хозяин мог освободиться для более важной работы.

– Несомненно, его доверие к тебе оправдано, – сказала Нолар, стараясь скрыть свое непонятное отвращение к Смайру. Говорить с ним, подумала она, все равно что фехтовать словами вместо мечей. Она чувствовала, что нужно следить за каждым словом, и мечтала, чтобы Смайр куда‑нибудь отвел свои кабаньи глаза.

Глаза… Нолар неожиданно уловила недостающее звено. Выражение лица Смайра, когда он в первый раз увидел ее уродство… Она поняла, что это было за выражение. Насмешливое удовлетворение, самодовольное злорадство, Смайр наслаждается болью и страданиями других людей.

Нолар вспомнила, где она раньше видела такое же выражение. Давным‑давно, еще ребенком, она видела, как городской мальчишка нарочно забил бродячую собаку до смерти. Она все еще видела выражение его лица, усмешку, которая видна была и в глазах Смайра. Нолар заставила себя расслабиться, не отшатываться очень заметно.

В голову ей пришла полезная мысль, и она повернулась к Деррену.

– Мы должны быть благодарны, мастер Деррен, тому, что можем извлечь из неожиданного несчастья.