– …меньше всего я намерен тащить вас в постель! Уяснили?

– Я вам не нравлюсь?

– Вы мне очень нравитесь. Но я боюсь, что контр-адмирал ван Фрассен после этого найдет меня на другом конце Галактики и расстреляет из эскадренных плазматоров. Пейте вино, ешьте фрукты. Минута слабости закончилась.

– Закончилась, – согласилась Регина. – У вас есть информация о ребенке?

– Есть.

Комиссар выложил свой уником на стол и коснулся сенсора.

– Артур Зоммерфельд, три года два месяца, – приятным контральто сообщила информателла. – Не откликается на имя при нормальном слухе. Не удерживает сколько-нибудь длительного контакта «глаза в глаза». Не обращается за помощью. Обнаруживает дефицит совместного внимания…

– Что это значит? – Фрейерен нажал на «паузу».

– Совместное внимание? Ребенок не пытается привлечь внимание других к заинтересовавшему его предмету. Ни словом, ни жестом.

– А-а…

– …не пытается чем-то поделиться, – продолжила информателла. – Использует другого человека так, как будто это неодушевленный предмет. Вышеуказанные признаки проявляются в поведении ребенка постоянно. Речью фактически не владеет. Навыки опрятности слаборазвиты…

– Остановите.

Регина отпила глоток. Сжевала виноградинку, даже не пытаясь уловить букет напитка. Вкус винограда тоже остался незамеченным. Казалось, все вкусовые пупырышки разом атрофировались. Перца мне, подумала она. Черного молотого перца. Пригоршню.

– Ребенок на Ларгитасе? У бабушки?

– Нет. Два месяца назад Николас Зоммерфельд забрал сына у своей матери. Прямо с дня рождения Артура. Насколько мне известно, это сопровождалось грандиозным скандалом. Гертруда Зоммерфельд с сердечным приступом была госпитализирована. Тем не менее, Николас настоял на своем, и вывез сына с Ларгитаса.

– Куда?

– Шадруван. Николас Зоммерфельд – посол Ларгитаса на Шадруване.

– Где это?

– Дыра, – лаконично обрисовал ситуацию комиссар. – За краем Ойкумены. Насколько я в курсе, после смерти жены дипломат Зоммерфельд повел себя неадекватно. Лез, куда не просили. Грубил, кому не следует. Совал нос в медвежьи капканы. Вот и прищемили.

– Его сослали?

– Отнюдь. Его перевели с повышением. Из консулов – в послы. Говорят, прибыв к месту нового назначения, он начал пить. Или курить – я уж не знаю, чем глушат мозги на этом Шадруване. Местные отнеслись с пониманием. Во всяком случае, посол жив-здоров. И недавно воссоединился с любимым сыном, о котором и знать не хотел три долгих года.

Регине ясно представилась эта сцена. Глушь, дикари и вдребезги пьяный Ник. Малыш, которого Ник отобрал у бабушки. «Использует другого человека так, как будто это неодушевленный предмет…» Ник, зачем ты отнял сына у Гертруды? Зачем вывез ребенка с Ларгитаса? Хотел быть вместе с сыном? Или использовал его, как неодушевленный предмет, для мести матери? Болен ты, Николас Зоммерфельд, вдовый посол, или спился, или просто на ножах со всем миром – в любом случае…

– Вы озаботились билетами на Шадруван, комиссар?

– Да. Вылет послезавтра, в 16:30. Успеете собраться?

– Успею.

– Контр-адмирал ван Фрассен предупрежден. Главврач клиники – тоже. Можете не волноваться. Вот ваш билет, а вот проездная для вашей твари. Я же знаю, вы без нее никуда не полетите…

Потом они допили вино.

– Почему вы так быстро согласились? – спросил комиссар, выяснив, что посылать за второй бутылкой не надо.