Кардиналы Союзов Неизвестных влияли на любые серьезные события в мире, хотя непосредственно в них и не участвовали. Они предпочитали управлять королями, царями и президентами, а не быть ими. Эти люди корректировали ход истории так, как считали нужным, и власть их была велика, хотя и ограничена, в первую очередь — законами «запрещенной реальности», во вторую — иерархами, выходцами из этой самой реальности. И все же кардиналы Союзов Неизвестных, Посвященные в тайны Внутреннего Круга человечества, так давно влияли на жизнь Земли, что стали считать себя едва ли не богами. Психика их изменилась (не без влияния просачиваний в наш мир «проекций» Монарха Тьмы, «отца» человечества, задумавшего новое Изменение), и вместо сохранения информации и контроля над опасными знаниями они стали контролировать бытие, социум, подгоняя его под свои вкусы И пристрастия. В результате войны на планете стали происходить все чаще, масштаб их вырос, а жестокость отдельных сражающихся сторон перешла все допустимые границы. Ибо все чаще начали сталкиваться интересы Союзов, вдруг почувствовавших тягу к абсолютной власти.

Не стал исключением среди них и Союз Девяти Неизвестных, допустивший распад империи СССР (тогда он был Союзом Семнадцати Неизвестных), а ныне правивший Россией. Входили в него уже упомянутый нами Рыков, координатор Союза Бабуу‑Сэнгэ — настоятель храма Гаутамы, Головань — заместитель директора Международного института стратегических исследований, Мурашов — секретарь Совета безопасности, главный военный эксперт при правительстве, Юрьев — советник президента по национальной безопасности, Блохинцев — член‑корреспондент Академии наук (проживал в Новосибирске), Носовой — начальник информслужбы президента, Грушин — директор Национального банка, и отец Мефодий — помощник премьера по связям с религиозными конфессиями и Православной Церковью (жил в Ярославле).

Все они собрались в этот ясный майский вечер сначала во внутреннем дворе храма Гаутамы, олицетворявшем его третий уровень, недоступный даже монахам, а потом в келье настоятеля, оборудованной по последнему слову охранно‑сигнализирующей техники.

Бабуу‑Сэнгэ, удивительно похожий на будду, чьи скульптуры украшали все покои храма и сторожили четыре угла кельи, меднолицый, желтоглазый, «бесстрастный, поднял руку с медальоном, на котором были выгравированы Конгокай и Тайдзокай‑мандалы, сказал негромко, сразу переходя на метаязык:

— Начнем, братья. Собрал я вас по нескольким причинам, достаточно тревожным в отдельности. Начну с более мелких. Мне стало известно, что некие силы, заинтересованные в дестабилизации социума, похитили из военной лаборатории образцы психотронного оружия под названиями «удав» и «пламя». Не стоило бы заострять на этом внимание, если бы не одно обстоятельство: в этом деле замешан кто‑то из иерархов. Через посредника, естественно, коим является генерал Федеральной службы безопасности Ельшин. Вам что‑нибудь известно об этом, Герман Довлатович? — Взгляд Бабуу‑Сэнгэ нашел Рыкова.

— Известно, координатор, — склонил голову Рыков. — Я занимаюсь этим делом и готов предотвратить готовящуюся сделку. Являясь боссом «Купола», который давно следовало бы взять под свой полный контроль, Ельшин намерен продать зарубежным покупателям не только партию похищенного оружия, но и технологию его изготовления, что, по вполне понятным причинам, недопустимо.

— Хорошо, что вы это понимаете. Главная опасность при этом — возможность прямого зомбирования людей, особенно если «глушаки» и «болевики» попадут к вождям варварских режимов типа Чечни, Афганистана и некоторых африканских стран. Вторая причина созыва — поиск Знаний Бездн непосвященным по имени Матвей Соболев. Неизвестно каким образом он овладел трансовым перемещением сознания по мировой линии предков в прошлое и «колеблет» мироздание, и так не вполне устойчивое.