– Граф Меллезимо, родственник австрийского посла. В настоящем – секретарь посольства при своем родиче. – Я резко повернулся, гнедому не понравилось такое обращение, и он тряхнул головой, показывая свое недовольство. Поглаживая по шее строптивого коня, я снова повернулся к Репнину, но на этот раз куда медленнее. – Поговаривают, что происходит он из дель Карретто.

– Надо же, целый маркграф, – протянул я, уже с большим любопытством поглядывая на замерзшего потомка Алерама. – Ну, по голубизне крови он вполне пригоден в качестве мужа княжны. Не вижу в этом браке никакого мезальянса, потому буду ратовать за него. Да и Катерина вон как светится, на его сопливый нос глядючи.

Почувствовав, что у меня стремительно поднимается настроение, я тронул поводья и послал гнедого, которому уже надоело плестись шагом, рысью.

– О, ваше императорское величество, – со мной поравнялась миловидная дама, чья амазонка была подбита песцом, а голову украшала лисья шапка. Дама была красива и, похоже, не лишена ума, раз догадалась надеть нечто теплое. – Это было такое восхитительное зрелище. У меня сердце едва не остановилось, когда этот молодой офицер соскочил с лошади и пошел прямо на волка, с голыми руками.

– Этот молодой человек – граф Шереметев, мадам, – ответил я, сдерживая бег гнедого и улыбаясь краешками губ. – И вот, теперь вы знаете его имя, а я все еще остаюсь в неведении относительно вашего.

– Джейн Гудвин, леди Уорд, ваше императорское величество. Меня представляли вам на балу в посольстве Польском, но вы, конечно же, не запомнили, – она ослепительно улыбнулась, я же едва не свалился с лошади, потому что осознал, что мы говорим по-английски. Натянув поводья, я еще больше сбавил ход своего гнедого, внимательно рассматривая англичанку.

– Леди Уорд, будьте уверены, сейчас я точно вас запомню. И что же заставило вас составить мне компанию?

– О, я всего лишь говорящее письмо, – она снова заулыбалась. – Мой супруг, лорд Уорд, не любит охоту, и, зная мое увлечение, он великодушно позволил мне поучаствовать в этой.

Но с одним условием, он попросил меня попытаться приблизиться к вашему императорскому величеству, чтобы нижайше спросить вас о судьбе прошения наших славных купцов, взывающих к милостям императорского дома.

– Лорд Уорд, – я задумчиво свел брови, – лорд Уорд. Нет, не помню. Не помню я посла короля Англии Георга Второго по имени Уорд. Постойте, я же вообще никого, кто вручал бы мне верительные грамоты от его величества Георга Второго, не помню. Вот же какая незадача. Но раз лорд Уорд уже здесь, я могу принять его, и он сам уточнит, какое именно послание имеет в виду. И могу ли я спросить, означает ли сие, что английский двор признал наконец Россию империей и наши отношения начали стремительно улучшаться?

– Я не… я не могу ответить на ваш вопрос, ваше императорское величество, – англичанка явно растерялась.

– В таком случае о каком рассмотрении послания английских купцов может идти речь, если его величество Георг Второй даже не соизволил прислать посла с верительными грамотами, мадам? – я остановился и пристально посмотрел ей в глаза.

Она вздрогнула и смотрела на меня, как кролик на удава.

– Но князь Меншиков…

– Вы где-то увидели здесь князя Меншикова? – я жестко усмехнулся. – Если вашему супругу так нужен он сам или его совет, то я вполне могу составить ему экскурсию к месту пребывания Александра Даниловича, к тому же лорд Уорд никаких грамот, утверждающих его привилегии посла, мне так и не предоставил, а значит, эти самые привилегии на него не распространяются.