Заметив Айрин, Бонни пускается в обход, чтобы избежать ее. Айрин в них вцепится намертво, будет отстаивать территориальные притязания на юношу, который вследствие перемены убеждений стал звездой вечера. Это ее мальчик. Однажды она сидела с ним рядом в своей квартире.

Винсент послушно следует за Бонни. Это ее мир, ее работа. Тронутая его верой в нее, Бонни дает себе краткую, но прочувственную клятву не подвести его.

Он говорит:

— Только не подумайте, что я ничего не сделал для фонда. Я добрых полчаса подлизывался к этой пуэрторикашечке из «Нью-Йорк таймс», а потом пришли вы — и все мои труды псу под хвост. Маленькая заметка! Блеск!

На миг Бонни забывает о Мейере и замирает как вкопанная — она потрясена тем, что Винсент говорит с ней так, будто они вместе плетут заговор, а еще совершенно уверена: он врет насчет того, что там было между ним и Колетт, и панически боится — вдруг он ляпнет что-то вроде «пуэрторикашечки» в своей речи. Сейчас это слышала только Бонни. Потому что он ей доверяет.

— Пойдемте искать Мейера, — говорит Бонни.

Мейер где-то в гуще толпы. Бонни чувствует себя солдатом, прорубающим путь во вражеских джунглях. На прошлой неделе она прибиралась в комнате Макса — случай редкий, но бардак там был такой, что она не могла его дверь открыть, — и нашла подмокший экземпляр «Солдата удачи». Как он попал в дом? Неужели Макс взял его у Винсента? Или специально пошел и купил — потому что она пригласила в дом наци?

— Вот он. — Винсент редко называет Мейера по имени. Он до сих пор не решил, как к нему обращаться.

Типичный Мейер: в зале полно важных людей, а он ухитрился выкроить минутку для Сола и Минны. Какой он замечательно настоящий, статус для него — не главное. С другой стороны, мог бы и помочь Бонни вытрясти побольше пожертвований. Бонни специально держит Винсента рядом, дает понять, что она пришла забрать и Мейера.

Однако ее старания напрасны. Минна отодвигается, освобождая место Винсенту, но для Бонни места нет.

— Винсент, как приятно вас видеть! С нетерпением ждем, что вы скажете сегодня.

— Я тоже жду, — говорит Винсент. — То есть я все пытаюсь прикинуть, что именно я скажу.

Выпендривается, думает Бонни, точнее, надеется на это. Почему Бонни не настояла, чтобы Винсент выучил речь слово в слово? Что такое на нее нашло, как он ее убедил, что репетиции только все испортят? Винсент сказал, что справится, и она поверила, потому что они оба убедили друг друга — он просто встанет и предстанет собой преображенным, настоящим, достойным.

Даже Мейер просил ее просматривать его наброски. Там оказалось примерно то, чего она ожидала. Доброта незнакомцев. Простить, но не забыть. Плюс кое-что из новых экспериментов: прыжок с нравственного трамплина и что-то насчет… клеток веры. Бонни не раз хотела попросить его не повторяться. Почти все присутствующие уже слышали нечто подобное. Вероятно, поэтому-то билеты поначалу расходились не так быстро. Но Мейер знает, что делает. Это его люди, его аудитория. Винсент может соблазнять журналисток из «Нью-Йорк таймс», а Мейер — он умеет творить чудеса.

— Вы смотрели вечерний выпуск новостей? — спрашивает Мейера Сол.

— Я одевался к приему, — отвечает Мейер. — Какие новые ужасы я пропустил?

— Казнь Маквея, — вставляет Минна.

— Это было сегодня? — Мейер с такой силой шлепает себя по лбу, что Бонни вздрагивает. — Боже, как я мог пропустить? Чем я был занят? Запонки застегивал? Бонни, почему вы мне не сказали?

Бонни, почему вы мне не сказали? Бонни несколько недель пыталась угадать, что любят есть и с кем предпочитают общаться пятьсот человек, и одновременно занималась Винсентом, учила его, как расположить к себе гостей.