— А все караваны один хрен не перехватишь. Тут рельеф местности — караул! Горы, ущелья, пустыня. Караван за караваном идет. На верблюдах, как муравьи, шастают… туда-сюда, туда-сюда. Ребята неделями из рейдов не вылезают. В общем, будет вам материал на три фильма. Только ведь ваше ЦТ один хрен правду не покажет.

Мукусеев и Ножкин переглянулись — военврач был прав. И телевидение и пресса кормили зрителя и читателя сиропчиком про «интернациональный долг» и «ограниченный контингент». По репортажам выходило, что в Афганистане советские солдаты и офицеры только то и делают, что помогают местному населению — разминируют поля, ремонтируют школы, раздают гуманитарку и играют в футбол с местными пацанами… А счастливое местное население учит русский язык и дрожащей от волнения рукой выводит мелом на доске: Ленин, коммунизм, Москва…

Вся страна знала, что в Афгане мы воюем, что «черные тюльпаны» везут и везут груз «двести», что в госпиталях лежат тысячи безруких, безногих, слепых… Но каждый вечер в 21.00 программа «Время» выдавала зрителю очередную порцию лжи.

«Ми-8», подняв желтую волну пыли, сел.

— Приехали, — сказал военврач. — Через два часа прошу ко мне на чашку чая… отметим прибытие. Если, конечно, вас Фаридов обратно не отправит.

Полковник Фаридов действительно едва не отправил тележурналистов обратно в Кабул. Полковник, высушенный пустыней до хруста, стоял у вертолета и смотрел, как бойцы разгружают борт. Офицерам он пожал руку, с доктором обнялся, а на Мукусеева с Ножкиным даже не посмотрел… Вообще-то это было обидно — в восемьдесят шестом ТВ еще вызывало интерес.

Виктор Ножкин подошел и представился. Полковник повернулся к нему, несколько секунд молча смотрел черными глазами, потом спросил:

— Ну и на хрен вы сюда прилетели, товарищи журналисты? — Виктор опешил, а Фаридов бросил:

— Снимать вам тут нечего. Завтра утром в Кабул. — И отвернулся. Мукусеев и Ножкин отлично знали, что попали не в обычную мотострелковую часть, а в отдельный отряд специального назначения, сформированный на базе 16-й «чучковской» бригады ГРУ. Бригада, с центром в Лошкаргахе, имела зону ответственности более тысячи километров по фронту и двести пятьдесят километров в глубину. А отряд Фаридова стоял на самом острие… Именно поэтому они и стремились попасть, к Фаридову.

Солнце село, темно стало — хоть глаз выколи. На небе высыпали звезды. Их было невероятно много… Журналистов устроили в палатке, где стояло шесть коек, но обитатель был только один — угрюмый мужик лет тридцати. У него было странное — полуевропейское, полуазиатское лицо. Он лежал на койке, читал книгу на английском и курил. Виктор посмотрел на название, перевел: «Дон Миллер. Выживание по методам САС».

Доктор на правах хозяина представил журналистов. Мужик сел на койке, опустил босые ноги на пол и положил книжку.

— А это, — сказал доктор, — капитан Фролов. Можно — Олег.

Олег Фролов встал, сунул журналистам руку, буркнул:

— Олег, — и снова лег. Доктор немножко помялся, потом сказал:

— Слушай, Джинн, мне ребята уже сказали…

— Не надо, — произнес Фролов, не отрывая взгляда от книги. — Не надо, док… не говори ничего.

— Н-ну извини.

Доктор еще помялся, сказал:

— В общем, через два часа жду. Джинн знает, где мой вигвам. — Он сказал и ушел.