— Вольно, — скомандовал Лощенков и… увидел Джинна. И полковник Фаридов увидел Джинна. И вся свита генерала увидела Джинна.

Джинн шел за «спиной» строя. Он был в камуфляжной куртке и штанах, кроссовках, с трофейным «маузером» в деревянной колодке. В левой руке он нес пустую бутылку из-под виски — Джинн шел к доктору попросить спирту.

— Это что за чудо, полковник? — спросил Лощенков у Фаридова. Фаридов молчал… а что тут скажешь?

— Это что еще за анархист? — спросил Лощенков громко, и весь строй невольно обернулся и посмотрел туда, куда смотрели генерал и его свита… А Джинн шел не замечая ничего. Он был пьян.

— Я вам все объясню, товарищ генерал-майор, — негромко сказал Фаридов и скомандовал замполиту:

— Уберите капитана Фролова.

— Отставить, — скомандовал Лощенков. — Пригласите товарища капитана сюда, товарищ майор.

Замполит посмотрел на Фаридова. Фаридов отвернулся. Замполит побежал к Джинну. Все молчали, и тишина была очень нехорошей… Джинн подошел строевым шагом. Деревянным шагом пьяного, который хочет скрыть опьянение.

В двух метрах от генерала он остановился, попытался было отдать честь, но сообразил, что без головного убора. Вид у Джинна был, конечно, карикатурный и определение «анархист», которое дал ему Лощенков, подходило как нельзя кстати. Бутылку замполит у Джинна отобрал, но «маузер» времен гражданской войны висел на ремне через плечо.

Джинн, глядя стеклянными глазами, представился, и Лощенков, ухмыльнувшись, весело спросил:

— Ты откуда такой вылез, капитан?

И все вздохнули с облегчением — стало ясно, что барин не гневается, что облик «анархиста» его позабавил и дело, скорее всего, кончится очередной армейской байкой, которую генерал будет рассказывать за пивом в подмосковной баньке «для белых людей»

Генеральская свита заулыбалась, и даже Фаридов выдавил из себя кривую улыбку. В строю кто-то хохотнул.

— Мы с вами, генерал, на брудершафт не пили, — отчетливо выговаривая слова, произнес Джинн. — И тыкать мне не надо. — Улыбка сползла с лица генерал-майора.

К Ножкину подошел замполит Приходько, хмуро сообщил:

— Сегодня мы не сможем вас отправить, товарищи журналисты. Начальство полетит, а вам придется до завтра подождать.

— Не страшно, товарищ майор, — ответил Виктор. — Вопрос можно?

— Слушаю.

— Скажите, а с Джинном… с капитаном Фроловым что будет?

Приходько внимательно посмотрел на Ножкина, подергал себя зачем-то за мочку уха и сказал:

— Джинн тоже полетит… в Союз… только другим бортом. Понятно?

Конечно, им все стало понятно.

«Лампасы» стояли возле вертолетов. Лощенков что-то строго выговаривал Фаридову. Полковник кивал. Со стороны казалось, что он вовсе не слушает, что говорит ему генерал-майор.

— Ну что, Володя, пошли? — спросил Ножкин.

— Пошли, — согласился Мукусеев, и вдвоем они двинулись к группе генералов и полковников. Они — двое в штатском — выглядели странновато среди людей в форме… Они приблизились, и на них обратили внимание. Лощенков громко спросил:

— А это, полковник, что у тебя за туристы? — Фаридов ответить не успел.

— Гостелерадио СССР, — бодро сказал Виктор. — Спецкоры Виктор Ножкин и Владимир Мукусеев.

Виктор протянул генералу солидное удостоверение, но Лощенков его проигнорировал.

— Ишь ты, — сказал он.