Внезапно Владимир подумал, что на месте Гойко мог бы сейчас лежать он сам. Его передернуло.

— Так, — сказал Джинн, — в карманах больше ничего… Он снял с правой ноги ботинок, передал Зимину: проверь. Снял с мертвеца носки, расстегнул брюки, стянул их до колен… стянул трусы… расстегнул и задрал липкую от крови рубашку. Он ворочал труп и так и этак. Мукусееву казалось, что ворочают его. Зимин и Джинн о чем-то переговаривались. Владимиру происходящее казалось совершенно нереальным…

— Машина, — сказал Широков. — Сюда идет машина из Костайницы.

— Миротворцы, мать их в душу! Уходим, мужики. Фонари гасите и уходим. Наследили мы тут — как стадо слонов.

— Илья Дмитрич, — сказал Мукусеев, — у тебя есть?…

— А как же?… А как же, Володя! Сейчас, сейчас… — Зимин достал из-под кровати бутылку ракии и стаканчик,

— Вот стакан, извините, один… Ну ничего, мы же не графья.

Зимин быстро налил ракию в стаканчик, протянул Черному:

— Считай, Владимир Викторович, ты сегодня второй раз родился.

Мукусеев выпил, крепости не ощутил… Все остальные тоже по очереди выпили, закусили перцем, закурили. Широков попросил у Черного сигарету.

— Ты же, Игорь, не куришь, — удивился Мукусеев. Широков махнул рукой.

Они выкурили по сигарете, и Джинн развязал узелок. В первую очередь осмотрел бумажник. В нем оказалось немного денег, сложенная вчетверо страничка из журнала. Джинн развернул, прочитал заголовок статьи:

«Два пута ослобанали cboj град». На фотографии в правом верхнем углу были развалины и хорошо уже знакомая церковь. Надпись под фотографией гласила: «Трагови борбе за ослобоненье Костаице — у позадини православна црква Св. Архангел. Снимко: Нестор». Статья была посвящена сражению за Костайницу девяносто первого года.

— Похоже, — сказал Зимин, — он воевал здесь. Не зря же он эту статью таскает.

— Похоже, так, — согласился Широков. — Но пока это нам ничего не дает.

Джинн отложил лист в сторону, открыл еще одно отделение бумажника. Выудил оттуда листок бумаги в клеточку. Такой же, подумал Мукусеев, как и те, на которых писались записки-пули. Джинн аккуратно развернул листок… и все стало ясно!

На бумаге довольно примитивно, но понятно, был изображен горящий автомобиль. От него шла пунктирная стрелка в направлении к реке. На берегу схематично изображена цепочка окопов. Два из них помечены крестами. Несколько пояснительных надписей — «окопы», «река», «расщепленный дуб» — дополняли схему.

А еще было указано расстояние от того места, где на дороге горел автомобиль, до окопов — приблизительно полтора километра…

Некоторое время все молча рассматривали схему, потом Мукусеев сказал:

— Вот, кажется, мы и нашли захоронение…

— Возможно, — сказал Джинн. — Возможно. Но меня интересует еще один вопрос.

— Какой?

— Где оно — «нечто важное» ценой в тысячу марок? Посмотри, Володя, внимательно: эти предметы ничего тебе не говорят?

Мукусеев взял в руки нож. Складешок швейцарского типа, но сделанный явно в Китае… Навряд ли он может быть чем-то очень важным… Зажигалка? Ерунда… Рогатка и носовой платок… полная ерунда… Бумажник? Имеет точно такую же ценность, как и носовой платок. Владимир повертел каждую вещь в руках…

— Не знаю, — сказал он, — какое отношение все эти вещи могут иметь к Виктору и Геннадию… Мы ничего не упустили?

— Как знать, — заметил Широков.