— Жена, — завершила Мари. — Я знаю. Хорошенькая девочка.

Что-то странное случилось с ее лицом, и она поджала губы.

— Какого черта? — возмутился я.

— Прошу прощения?

— Нет, в самом деле, — сказал я. — Я говорю вам, что моя жена в больнице, а вы кусаете губы, чтобы не засмеяться?

— Лучше она, чем я, тебе так не кажется?

Я уставился на нее, вспомнив, что Хейзел Уилкинс сказала тогда за кофе, который мы пили с ней вечность назад: «Эгоцентричная. И опасно эгоцентричная».

Тони понял, насколько я разозлен.

— Билл… мне жаль, что это случилось с твоей женой. Ты знаешь, что было в вине?

— Наверняка — нет, — ответил я. — В больнице говорили о кишечной палочке. Бутылка сейчас в лаборатории.

— Как это он сумел раздобыть кишечную палочку? — удивился Тони, но обращался явно не ко мне.

Мари покачала головой. Она уже не казалась такой самодовольной. Чему лично я был рад.

— Может быть, это не он? — сказала она. — Он мог поручить кому-нибудь из помощников.

— Разве те не сказали бы нам?

— Нет. Это ведь его помощники, а не наши. И всегда были его. Вот потому-то я и говорю…

— Кто? — спросил я, доведенный до исступления тем, что они ведут себя так, словно меня здесь нет. — О ком, черт возьми, вы говорите?

Телефон на кофейном столике зазвонил — звук был неожиданный, пронзительный и грубый. Томпсоны посмотрели на аппарат. Тот продолжал названивать. Наконец, выждав шесть звонков, Мари наклонилась вперед и взяла трубку. Послушала.

— Хорошо, — сказала она. — Спасибо.

Выражение ее лица изменилось удивительным образом. Она посмотрела на мужа, внезапно сделавшись лет на восемь старше.

— Избавься от него.

Тони взял меня за руку и подвел к двери. Он держал меня крепко и больно.

— Послушайте, — сказал я, но в следующий миг уже стоял в коридоре. Дверь за мной закрылась.

Я не сразу отошел. Мгновенье спустя я услышал приглушенный голос Мари:

— Хейзел пропала.

Выходя обратно на солнышко, я увидел Большого Уолтера, который замер посреди стоянки. В руке он держал бейсболку. И выглядел как-то непривычно.

— Ты в порядке?

Он поднял на меня глаза.

— Не знаю, — сказал он. — Слышали, миссис Уилкинс пропала?

— Только что узнал. Но ведь она могла куда-то уехать, правда?

Уолтер покачал головой.

— Я только что из ее квартиры. Мелда меня впустила. Я много раз бывал у миссис Уилкинс, починял разное. Самый, мать его, аккуратный дом, какой мне доводилось видеть. А теперь там все перевернуто, будто кто-то что-то искал и разъярился из-за того, что не нашел. Одежда разодрана, мебель перевернута, все поломано.

— Ясно, — сказал я, отходя. — Надеюсь, скоро все разъяснится.

Фраза прозвучала неубедительно. Мне было наплевать. Я направился к машине. С делами здесь покончено, надо ехать. Только я не знал куда. Может, вернуться в больницу?

Отпирая машину, я услышал шаги, обернулся и увидел, что ко мне быстро приближается какой-то мужчина. Он показался мне знакомым, и я понял, что видел его накануне и еще подумал тогда, не ищет ли тот квартиру.

— Привет, — сказал он.

Все произошло очень стремительно: стало больно, а потом мир затянуло красно-черной пеленой.

Глава 36

Глаза у меня были открыты. Я находился в бело-сером пространстве, отдельные частицы которого совершали медленное вращение, словно кружила стая белых птиц.