Фагор скинул пальто и поднял второй малый клинок. Оружие, как и цепочка с крестом, засветилось бледно-синим.

Саркон скинул плащ и неспешно натянул чёрные перчатки. Пальцы загорелись огнём, пламя поползло по ладоням, кистям, объяло руки. Пылая факелом в ночи демон приготовился к бою.

— К вашим услугам, инквизитор. Мне повернуться спиной, чтобы вам было удобнее повергнуть меня?

— Можешь ещё и наклониться, — хмыкнул Фагор.

— Вот уж нет. Как-нибудь без этого обойдёмся, — ответил демон.

Оба сблизились на шаг и сорвались в движение. Синие и огненные всполохи поплыли вслед за хозяевами.

Словно яркий взрыв ослепил Инессу. Вспышка застыла перед глазами ярким бликом. Не видно ничего. Только опустившаяся тишина со всех сторон.

Когда глаза привыкли к темноте, ведьма не увидела ни демона, ни инквизитора. От Кана тоже осталась лишь свежая кровь на поломанных кустах.

Все трое исчезли.

Грустно, по-волчьи, завыли выползшие из конуры собаки.

То ли несвойственный собакам Кана вой, то ли осенний холод, но тело Инессы одело мурашками, сковало холодом. Голова закружилась и ведьма упала на колени, отдаваясь боли и слезам.

Странная ночь продолжалась, медленно воскрешая в памяти все проколы перед балансом…

— А всё из-за чего? Из-за неё? — прошептала ведьма, припоминая случай прошлым летом. — Или я отвечаю за наследие бабки? Так я не соглашалась с наследием! Я НЕ ПРИНИМАЮ ЕГО!!! — в истерике закричала она.

* * *

Год назад

Ветви черёмухи бились в закрытое окно, напоминая, что за окном свежий воздух и яркое Солнце. А здесь, по другую сторону стекла, тяжёлый взгляд из-под седых бровей крепко-накрепко держал Юлию в руках ведьмы.

Пронзительные глаза сверлили насквозь. Клиентка не смела даже моргнуть. Мысли, и те словно оцепенели, оставив в пустоте. Она ощущала себя расслабленной, словно хлебнула хорошего вина, но странное чувство внутри никак не желало покидать. Оно шептало: «Уходи, Юля. Не надо!» Но девушка старалась загнать чувство поглубже, спрятать. Она приехала за сотни километров не за тем, чтобы отступить. Отличавшаяся решительностью с раннего детства, Юлия сделала выбор и не собиралась идти на попятную.

Женщина напротив клиентки чмокала губами, ни на миг не отводя тяжёлого взгляда. Хмурилась. Лицо морщилось, нижнюю губу безжалостно жёвали. Ведьма в раздумьях последний раз вопросила бесцветным голосом:

— Уверена, милочка?

Юлия не смогла сказать ни слова, в ответ только кивнула. Горло пересохло. Едва не закашлялась. Заставила себя собраться с мыслями и кивнула более степенно, уверенно, словно со знанием дела. Надо было хоть как-то показать своё согласие, а то колдунья укажет на дверь и сказать будет нечего. Придётся уйти с пустыми руками, оставив мужа сопернице без боя.

— Он вернётся не по доброй воле. А от неволи, как известно, добра не жди. Беду накликаешь. Человек, когда несвободен, на любое способен, — Ведьма приблизилась, прошептав на самое ухо: — Зверем становится…

Юля сглотнула. Но горло настолько пересохло, что это простое действо принесло боль.

— Ещё раз спрашиваю, ты уверена? — переспросила строгая женщина. Показался нижний клык. При разговоре он не был заметен, но сейчас Юля едва не вздрогнула. Ругая саму себя, сорвалась:

— Плевать! Лишь бы Алик ко мне вернулся, а так все острые углы сглажу. Жизнь наладится, заживём как люди… Только не ей! Она его не достойна!

— Дело твоё… — протянула колдунья и тихонько добавила: — Всё лёгкой жизни ищите? Да не бывает в жизни пряников, коли сама не испечёшь.

Колдунья отвела тяжёлый взгляд, медленно встала из-за стола и ушла в другую комнату.