Армейского отнесло на полтора шага назад и уронило на пол. Он захлебнулся в беззвучном крике.

— За что ты его? — черты лица Виктора мгновенно заострились.

Не дожидаясь ответа, он схватил её за руку и резко рванул к себе.

— Не сдержалась, — покраснела Дария. — С меня столько же, — бросила она военному. — Допом, после того, как мы тут закончим. За конфиденциальность.

Тот, несмотря на временный шок, нашёл силы кивнуть, подтверждая импровизированную договорённость.

— Я сейчас начну думать, что ты вовсе не настолько хороший человек, как казалось раньше. И мне бы очень не хотелось жалеть о том, что познакомился с тобой, — ледяными интонациями Виктора можно было замораживать воду.

— М-да. Неискренность точно исключена, — невпопад брякнула она вслух. Затем взяла себя в руки и продолжила. — Ты что, реально не в курсе, что именно притащил в багаже?

— Нет. Что?

— Мне тоже интересно, что ты ему сейчас ответишь, — с натужной улыбкой проскрипел толстяк со своего места, не делая попыток подняться.

Дария широко открыла глаза, затем рот. Посмотрела на Виктора в упор, закрыла рот. Снова открыла и снова закрыла.

Его взгляд сменился на озадаченный.

Оглядевшись по сторонам, она сделала то, что показалось ей самым естественным: села на пол рядом с армейским, поджала ноги и обхватила колени руками. Затем уткнулась в них подбородком:

— Вить, мне нужно подумать. Извини.

Толстяк, надо отдать ему должное, окончательно пришёл в себя буквально через минуту. Требовательно протянув ей прямоугольник концентратора, он получил ещё одну сумму на счёт и был таков:

— Ребята, ну вас на хрен. Я ничего не видел, ничего не знаю. Сижу через два блока отсюда и через полчаса буду не совсем трезв. Как только вы придумаете, что дальше, свистите.

— Почему ты думаешь, что он никому не скажет? — спросил Виктор через долгие три минуты полного молчания.

— Ты же не в курсе, что привёз. Откуда тогда знаешь, что сейчас правильно задаёшь вопрос?

— Я говорил: мозги в теле неродные, — он похлопал себя по животу, садясь на пол рядом с ней. — Кое-какой набор аналитических приёмов с прошлой работы остался. Понимаю, что это что-то не совсем законное, но достаточно мощное в потенциале. Ты в шоке, поскольку не можешь оценить ситуацию. Предполагаю, потому, что тебе не хватает информации. Какой — не знаю. В чём-то сейчас ошибся?

— Нет. Кем ты работал раньше?

— Специалистом по коммуникациям, без деталей. Долго рассказывать.

— Секрет?

— Нет, слишком невероятная история просто. Расскажу, но не сейчас. Так в чём дело-то?!

— Знаешь, мне очень неловко перед тобой. И за то, что я тебя кое в чём подозревала только что, безосновательно. И вот за это.

— За что?

— За то, что сделаю сейчас.

Она взяла его за кисть и дёрнула на себя. Укладывая чуть ли не силой спиной на пол и практически разрывая на нём одежду.

— Что ты творишь?! — зашипел он, пытаясь освободиться от захвата.

— Инвестирую в твою веру, — хмуро проворчала она, разрывая его рубашку на две половинки.

И сразу же — свою, вместе с бельём.

— Не понял? — он озадаченно уставился на её голую грудь.

— Я не предохраняюсь. С поправкой на твоё экзотическое происхождение, перевожу на русский: у меня нет другого способа убедить тебя в том, что я и в мыслях не держу тебя использовать.