Удар ниже пояса.

Видимо, всё-таки прощай, будущая семейная жизнь.

Ладно, сам виноват. Ну и не я первый, не я последний.

Просто очень хорошо знаю Айгуль. Если я уеду, она исключительно из принципа и из вредности может пуститься во все тяжкие, мне назло. А потом уже и я её, естественно, не захочу видеть.

Жаль. Мы были хорошей парой.

Сам дурак.

— Знакомые из той епархии недавно звонили, — указываю взглядом на приказ под её ладонью. — Не мой выпуск, из старших, но мы общаемся.

— Что хотели? — майор в юбке с внешностью порномодели оживляется.

— Поначалу думал — просто поболтать хотят. Потом слово за слово, я через пять минут понимаю, что он обо мне всё очень детально выясняет. Под видом дружеской беседы.

— Меньше языком трепать надо, — вырывается у неё как будто в сердцах.

— Я и не трепал, — пожимаю плечами. — Когда просёк тему, на все вопросы ответил уклончиво и саму коммуникацию тут же закруглил.

— Чего ты боишься? Говори в лоб и не думай, что я тебя не понимаю с Айгуль. Очень хорошо понимаю, — рука Снежной королевы неожиданно мягко накрывает моё запястье.

Ух ты. Это что-то новенькое в наших отношениях.

Проклятые гормоны. А ведь она и как женщина ого-го, и возраст у нас примерно один. Внешне она мне всегда заходила, если говорить об экстерьере.

Что бы это всё значило?

На заднем плане рысью проносятся мысли, что Мадина разведена и вменяемой личной жизни практически не имеет (периодические знаки внимания от престарелого начальства — не в счёт, то начальство вообще ко всем юбкам без разбора подкатывает, безуспешно).

С одной стороны, такие вот прикосновения между гендерами в странах практикующего ислама категорически недопустимы. С другой стороны, в Казахстане ислам очень часто — одно название. Ладно, плюс ещё немного ритуалов, говорю как человек в теме понимающий.

— … И за вас я очень переживаю, — продолжает моё непосредственное руководство, продолжая наш с ней тактильный контакт и сжимая моё запястье сильнее. — Но ты же не в частной лавочке работаешь, Вить?

— Да то понятно… — когда она из вампира превращается в мягкую и деликатную восточную женщину, моё желание скандалить куда-то резко улетучивается.

Интересно, это какая-то хитрая манипуляция? Или реально чистая монета?

— Так что тебя смущает? — хватка на моей руке крепчает.

Не могу понять, это я сейчас такой озабоченный? Особенно в свете отсутствия в последние дни известных контактов с Айгуль?

Или происходящее имеет какой-то второй деликатный смысл?

Бл***, о чём только думаю.

— После звонка этих столичных, вроде как личного, — снова показываю глазами на бумажку, — я не успокоился и сразу пообщался уже кое с кем из тех, с кем учился сам. Из своего выпуска, плюс в один спорткомплекс до сих пор часто ходим.

— Твои сокурсники, но служат у них? — Мадина выбивает ногтями дробь по бумажке.

— Да. Одногруппник.

— И он сам здесь сидит? Не в столице?

— Угу.

— Ой, что он может знать…

— Не скажи. Даже пересеклись на пять минут, чтобы по телефону не болтать.

— И как? Что там за откровения?

— Да ну, какие откровения в нашей жизни… Так, по мелочи намекнул.

— Конкретнее?

— Конкретно не могу — общались по-дружески, тема не для печати, сама понимаешь.