На выходе из этой кишки, как мне было сказано, хлопаю ладонью по сенсору. Створки разъезжаются, оказываюсь на улице.

После достаточно сдержанного освещения в помещениях солнце с непривычки слепит глаза. Проморгавшись не в первый за сегодня раз, обнаруживаю себя на задворках чего-то типа промзоны.

Вокруг — кусты, буераки и ни разу не асфальтированная тропинка, протоптанная многочисленными башмаками по пародии на газон.

Как будто из дому не уезжал (хотя у нас, кажется, вокруг аэропорта везде асфальт).

Для разнообразия, метрах в двадцати над моей головой пролетает здоровенный прямоугольник со скошенными углами. По его днищу идёт яркая надпись.

Занятно.

Обхожу огороженную территорию по периметру ещё пару километров: ну должны же здесь быть какие-то атрибуты цивилизации кроме летающих в небе такси?

Наконец за поворотом бетонный забор резко заканчивается и начинается городской ландшафт. А также толпы народу.

Торопиться мне некуда. От нечего делать, минут пятнадцать слоняюсь по тротуару среди людей, накапливая впечатления: как сказал тот весьма нехудой джентльмен в армейском ангаре, адаптация перемещенных — дело рук самих перемещенных.

Мне нужно мысленно поблагодарить армию за свою доставку сюда из некоего девятого сектора, но на этом наше взаимодействие окончено: я выполнил договорённости там, они взамен привезли меня сюда. Точка, в отношениях — в том числе.

Замечтавшись и задумавшись, развернувшись через плечо назад на аппетитную фемину (вид сзади), я упускаю тот момент, когда нужно срочно поворачиваться обратно.

И изо всех сил на ходу ударяюсь о столб фонаря. Так, что он вибрирует толстой металлической струной.

— У вас сегодня как будто день неожиданностей, да?

Чертыхаясь и потирая голову, очень быстро оборачиваюсь на голос:

— А в аэропорту вы были гораздо менее разговорчивы.

Передо мной стоит та самая модель, которую я наблюдал в белом халате, будучи пристегнутым в одном очень интересном кресле во время беседы с представителями власти.

— Хорошая реакция, — поощрительно кивает она, обходя меня по дуге и направляясь дальше. — Быстро соображаете.

— Вы даже не поинтересуетесь моим здоровьем? — ну а что, не молчать же.

Тем более что она первая заговорила и терять мне особо нечего, это раз; а нарваться на знакомых, опозорившись, тоже не страшно — это два.

— Еще час с небольшим тому ваши витальные показатели были более чем в норме. — Она останавливается, поворачивается и смотрит на меня двумя льдинами холодных глаз. — После этого вас однозначно не били, не работали по вам станнером и аналогичной техникой, да даже и к чёрту не посылали, скорее всего. Этот столб вам повредит тоже вряд ли.

— Даже не знаю, что в таких случаях полагается говорить, — задумчиво почёсывая затылок, подхожу к ней ближе.

ТАМ я бы отлично знал, что делать.

Приглашение на ужин, предложение съездить вместе на Медео или Шымбулак… да мало ли.

Либо — на Иссык-Куль на выходные, так даже лучше (через границу соседи-кыргызы нас пускают вообще по внутреннему удостоверению, а другого пристойного водоёма в радиусе почти тысячи километров нет; Балхаш и Капшагай не считаются).

Ещё можно рвануть в Абу-Даби, дай бог здоровья ВИЗЗ-ЭЙРУ (недавно начал летать лоукостер, билеты по сорок баксов на лицо): там где остановиться есть — один наш пенсионер открыл отель на паях с Семьёй. Для своих номера по полтиннику в сутки, пляж в полукилометре.

С другой стороны, в Эмираты — дешёвые рейсы только по средам (обратно в воскресенье), нужно брать отгулы.

Обуздываю собственный водопад мыслей усилием воли: нет у меня больше ни работы, где надо брать отгулы, ни чего-либо из вышеперечисленного.