Затем, разбивая остатки шаблонов в моей голове, поворачивается ко мне и целует перед собой воздух. А потом беззвучно исчезает.

* * *

— Что она сказала? — неохотно проворчала Жаннат, сплетая пальцы рук на мужской спине и вжимаясь в собеседника сильнее.

Этот уникум так и продолжил стоять, руки по швам, словно проглотив лом.

Эхх.

— Сказала, чтобы я не тормозил и был с тобой похрабрее, — изрекло создание в клетчатой рубахе времён молодости её деда. — Ещё сказала, чтобы я не принимал во внимание приличий и некоторых недосказанных обязательств, которые неуме…

Она не стала дожидаться конца тирады.

Вместо этого опустила ладони ниже, сжимая их уже на его ягодицах.

— Ой! — этот странный тип мгновенно напрягся, разинул рот и глаза и взвился в воздух не хуже перепуганной птицы. — Хватка, как у штангиста!

Впрочем, окончательно взлететь у него предсказуемо не вышло. Приземлился обратно, никуда не делся.

— Это просто кое-кто из одинарной тяжести, — пробормотала дочь очень непростых родителей. — И из глубокого древнего аула. Потому местами лупит наповал неотразимостью своих манер. Тормоз, который не слушает очень уместных и неглупых советов собственной девушки, — добавила, не сдержавшись, наследница местного телепорта ещё через секунду.

— Рухшона — не моя девушка, — Виктор снова отчего-то напрягся на ровном месте. — Мы едва познакомились. И она не из того… не из той среды, где подобные решения рождаются со скоростью звука!

Наконец его руки перестали изображать ивовые ветви и опустились хотя б на её плечи.

Прогресс, констатировала азиатка мысленно. Маленький и робкий прогресс. И в отношениях, и не только. Будем посмотреть.

Интересно, он всегда такой? И ведь не притворяется же. Святая естественность и помыслов, и действий.

Прикольно. Даже несмотря на всю нерадостную подоплеку происходящего на родине.

— Что бы ты понимал и в девушках, и в социальных средах! — уже совсем откровенно и толсто, практически в лоб, рубанула она.

— Рухшона говорит, там ищут именно тебя. Какое-то не то подразделение полиции, которое должно быть. Говорит, тебе нужно продержаться сутки — потом типа буря уляжется. Не пояснила подробностей: говорит, в обстановке ориентируется, ей можно верить. Сказала это всё донести тебе дословно.

— Донёс, — проворчала азиатка. — Спасибо. Не то подразделение полиции — видимо, межсекторалы. Отсюда и сутки.

— Кто такие?

— По соглашению — те, кто работает на стыке юрисдикций. Ловят попавших в экстерриториальный розыск.

— Это как если преступник из вашего мира смоется сюда?

— Да. — Она решила вообще не обращать больше внимания на его дремучесть и относиться к явлению, как к дождю.

Идёт и идёт; просто раскрываешь зонтик, когда нужно.

— Но ты же не преступница? Или я чего-то не знаю?

— Поэтому и одни сутки. Ордер на розыск и на задержание с нашей стороны выдан незаконно. Понятия не имею, как! — Она взвинчено повысила голос, видя, что он набирает побольше воздуха, чтоб разразится очередными гениальными вопросами. — Абсурд! Но твою новую подругу понимаю очень хорошо! Не веришь мне — слушай её!

— Дальше?

— У местных есть день, чтобы подсуетиться и меня задержать.

— Что потом?

— Ничего хорошего…

Вообще-то ей уже и самой хотелось рассказать всё от и до.

Но он так прикольно и деликатно соблюдал приличия, не задавал лобовых вопросов, расспрашивал вежливыми намёками, что она не отказала себе в удовольствии помариновать его ещё минут пять.