Труди всхлипывала. Позади всех стоял Мэйс, но он смотрел не на тело, а на звезды, будто видел там, в вышине, нечто такое, чего не могли видеть остальные.

После молитвы папаша Вандербуш и несколько добровольцев принялись собирать камни, чтобы засыпать тело: земля была такой твердой, что закопать его было невозможно. Саул сколотил грубый крест из дощечек, а Боб выцарапал на нем скупую надпись: «Мартин Ригни, восемнадцать лет, умер здесь».

Послышался стук камней, ударяющихся друг о друга или, что еще ужаснее, о что-то мягкое. Труди закричала, но Марта осталась стоять неподвижно, сухими глазами глядя на то, как камни покрывают тело сына.

Бен взял Эмеральду за руку.

– Пойдем, – сказал он, – нам надо идти.

– Я… Я не могу уйти. Я должна побыть одна, пожалуйста! – Она оттолкнула его руку.

– Эмеральда!

Но она, приподняв юбку, устремилась в темноту, из светового круга лампы, прочь от всех остальных, от повозок.

Она остановилась, задохнувшись от бега, и упала на колени. Слезы полились как-то сразу, рыдания сдавливали горло.

Чарлз, Маргарет, Оррин… теперь Мартин, все, все…

Услышав шаги, Эмери напряглась.

– Эмеральда?

– Мэйс! – Она вскочила на ноги.

Он подошел к ней, зажав в руке шляпу. Глаза его и зубы блестели в неверном лунном свете.

– Что ты делаешь, скажи, ради Бога, ненормальная! Ты что, хочешь потеряться в этой пустыне? Разве ты не знаешь, что мы уходим?

Он схватил ее за руку и гневно рванул. Она уперлась ногами в землю, сопротивляясь.

– Да, конечно, – закричала она, – забросали Мартина камнями за пять минут, и снова в путь?! Оставили его лежать на земле, как те… как те обглоданные скелеты, которые мы видели на пути!

– Эмеральда, милая, пойми, что нам по-другому нельзя. Ты хочешь, чтобы мы все погибли? Чтобы некому было даже прочитать молитву над нашими телами?

– Нет, я… – Эмеральда почувствовала, как подступает к горлу горячий ком желчи.

Она рванулась от Мэйса. И тут ее начало рвать.

Он поддерживал ее, не давая упасть. Наконец она выпрямилась. Ее пошатывало, ей хотелось плакать от унижения. Мэйс все еще придерживал ее, и она чувствовала, что, если он отпустит ее, она упадет прямо на землю.

– Все в порядке, моя хорошая?

– Я… думаю, что да.

– Тогда возьми вот это и вытри губы. Он не слишком чистый, но лучше, чем ничего. – Мэйс достал из кармана большой шейный платок, которым часто закрывал рот и нос, защищая легкие от пыли. – Вытри, – приказал он.

Она повиновалась. Платок пах пустыней и Мэйсом.

– Благодарю тебя, – прошептала она.

– Вот так лучше, а сейчас пора возвращаться. Твой муж уже, наверное, ищет тебя.

– Мой муж.

– Да. Ты, кажется, забыла о нем? – Мэйс горько рассмеялся и повел ее к повозкам.

И они продолжили путь. Эмери по-прежнему шла рядом с Босси, чтобы не выпускать корову из вида. Казалось, что остановки у горячих источников вовсе не было, не было и смерти Мартина, не было Мэйса, обнимающего ее… Между тем Босси все слабела и слабела.

Эмеральде казалось, что ноги ее больше ей не принадлежат. Они перестали ей повиноваться. В любую минуту она могла упасть прямо на камни, прямо на скелет погибшего вола, на песчаную дюну. Но если она упадет, то подняться больше не сможет.