Он имел то, что хотел иметь я. Он был тем, кем хотел бы быть я.
– И Филипп. Он ненавидел его так же, как и вы. Он страстно завидовал ему – а это один из семи смертных грехов, Жан-Пьер. Я считаю его самым страшным, но вы победили его. Я так рада, Жан-Пьер, так рада!
– Повторяю, что не хотел этого делать. Хотя, кто знает... Я украл бы изумруды, будь у меня такая возможность.
– Но вы никогда не лишили бы его жизни, теперь вы это знаете. Вы, может быть, когда-нибудь и уговорили бы меня стать вашей женой или попытались бы жениться на Женевьеве...
Его лицо на мгновение исказилось кривой ухмылкой:
– И, возможно, еще попытаюсь. Вот будет удар для благородного графа!
– А Женевьева? Вы подумали о ней? Использовать невинное создание для своей мести?
– Она очаровательная девочка. Юная и необузданная и, возможно, как сам я, непредсказуемая.
– Она очень впечатлительная девочка.
– И влюблена в меня по уши.
– Ее нельзя ранить. Жизнь не была для нее легкой.
– Вы полагаете, что я способен причинить ей боль?
– Нет, Жан-Пьер, вы и наполовину не столь жестоки, как хотите внушить окружающим.
– Вы меня мало знаете, Даллас.
– Думала, что достаточно.
– Вот тут вы ошибаетесь. У меня были свои планы... Я мечтал, чтобы мой сын стал хозяином замка, если уж мне самому не довелось быть им.
– Как это?
– Вы знаете, что у графа тоже были свои расчеты до того, как вы появились в замке. Он не собирался снова жениться и поэтому решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее замуж за Филиппа. Их сын, если, конечно, родится мальчик, и наследует замок. Так вот, этот сын вовсе не сын Филиппа, а мой!
– Вы... и Клод?
Он торжествующе кивнул.
– А почему бы нет! Она была в ярости, что граф перестал обращать на нее внимание. Филипп не мужчина, и поэтому... О чем вы задумались?
Я услышала приближающиеся шаги. О чем я могла сейчас думать? Только о том, что происходило сейчас там, в комнате наверху.
В комнату вошли два врача. Один из них как раз лечил графа после того, как Филипп стрелял в него в лесу.
Я поднялась, и вошедшие посмотрели прямо на меня.
– Он... – начала я.
– Он сейчас спит.
Я молчала, умоляя их взглядом дать мне хоть какую-то надежду.
– Пуля прошла совсем рядом, – ласково произнес один из врачей. – Всего несколько сантиметров... Господин граф очень везучий.
– Он поправится? – Мой голос дрожал от волнения.
– Нельзя сказать, что граф вне опасности. Если он переживет ночь, то появится надежда...
Я обессиленно опустилась в кресло.
– Я собираюсь остаться здесь до утра, – сказал один из врачей.
– Да, пожалуйста, прошу вас.
– Как это случилось? – спросил тот, что был постарше.
– Так случилось, что ружье месье Филиппа выстрелило, – сказал Жан-Пьер. – Господин граф сам расскажет, что случилось... когда поправится.
Врачи согласно кивнули. А мне хотелось знать, были ли они оба здесь в тот день, когда умерла Франсуаза. Неужели и в тот раз им пришлось ждать объяснений графа по поводу случившейся трагедии?
Но больше всего я желала сейчас только одного: чтобы Лотэр поправился.
– Вы мадемуазель Лоусон, не так ли? – спросил молодой доктор.
– Да, – подтвердила я.
– И ваше имя Даллас или нечто похожее?
– Да.
– Мне кажется, господин граф пытается произнести его. |