С севера дули холодные ветры. Мы разводили посильнее огонь в очагах и легко отыскивали щели в бревенчатых стенах, оставшиеся, когда мы залепляли глиной промежутки между бревнами. В каждую такую щель врывался холодный ветер, не оставляя места для сомнений.

Все это время мы собирали топливо, охотились понемногу и расчищали землю под весенний посев: убирали с будущих полей камни, складывали в кучи, выкорчевывали самые крупные корни — пока не подготовили несколько акров.

Когда установилась погода похолоднее, мы вышли в горы и поставили ловушки.

— А меха куда денем? — поинтересовался Слейтер.

— Отправимся на побережье, — ответил я. — Тилли вернется на флейте, а может, и еще какой-нибудь корабль придет. Поплывем вниз по течению на лодке, продадим меха и что еще у нас будет, а потом вернемся сюда.

Часто, очень часто заводил я разговоры с Уа-га-су о землях за горами, и он извлекал из своей памяти истории, рассказанные бродягами-катоба в давние времена. Вернувшись к теме о длинноносых животных, я вновь услышал от него, что никто из племени катоба сам таких зверей не видел, но рассказы о них ходят, и он считает, что животные эти действительно могут жить за горами.

Однако истории эти, соглашался он, могут быть очень старыми, передаваемыми от поколения к поколению с самых давних времен.

Однажды мы поднялись очень высоко на Дабл-Маунтин — Двойную гору: Уа-га-су, Джереми Ринг и Тим Гласко. Со мной была Эбби, мы стояли там, радуясь морозцу с его свежестью, запахом сосен и кедров.

И вдруг Уа-га-су сказал:

— Уходим! Приближаются индейцы.

Опыт научил меня действовать быстро. Я не стал тратить время на дурацкие вопросы, вроде «Какие?» или «Где?» — просто схватил Эбби за руку и бегом потащил с открытого места, где мы стояли, вниз, в кусты.

Ниже нас протянулась ровная полоса земли, а по другую сторону ее, на дальнем конце, была груда камней, которые гора стряхнула с себя, свалив в беспорядочную кучу. Там бил небольшой родник, как мы узнали потом, и Уа-га-су повел нас туда быстрой рысцой.

Мы уже почти добежали, когда позади нас раздался внезапный вопль и посыпался град стрел, но мы торопливо забрались в скалы — и только тогда я обернулся и посмотрел назад.

Никого…

Уа-га-су успел подобрать одну стрелу.

— Сенека, — сказал он. — Очень старые враги катобов.

У нас были с собой четыре мушкета, да еще по два пистолета у меня и Джереми.

— Нельзя, чтобы они захватили нас с разряженным оружием, — сказал я. — Уа-га-су, ты стреляй вместе со мной. А Джереми и Тим пусть подождут и выстрелят, пока мы будем перезаряжать.

Я несколько раз замечал движение на опушке леса, но сенеки были осторожны. Думаю, они не знали нашей численности, но сразу догадались, где мы залегли, поскольку эти камни давали хорошее укрытие, а может, и они тоже, хоть и пришли издалека, знали о существовании источника.

Эбби устроила Кина в безопасном месте между камнями. Мы тихо лежали и ждали. Какой-то сенека на краю леса слишком долго задержался на одном месте, и Уа-га-су выстрелил.

Мы видели, как индеец зашатался, потом упал. Снова грянул хор гневных воплей, снова полетели стрелы, и две из них упали между нашими камнями.

Камни не образовывали круга, это было просто беспорядочное скопление футов шестидесяти в длину, вполовину меньше в ширину, и в центре его торчали несколько скал. Кин лежал в узкой трещине одной из этих скал.

Они постепенно приближались, словно побуждая нас выстрелить. Вот индеец выскочил на открытое место, но тут же нырнул обратно в укрытие. Снова и снова выпрыгивали они из-за деревьев, пытаясь вызвать наш огонь. Совершенно очевидно было, что они уже встречались раньше с огнестрельным оружием, вероятно, у французов и англичан далеко в той стране, откуда они пришли, — сенеки жили на севере, в нескольких сотнях миль отсюда.