— Конечно. Это не так уж трудно, — решение явно далось ей с огромным трудом и не сразу, — Райнарт, я перед тобой виновата немного… Только поэтому, а еще потому, что я не хочу, что бы вы окончательно себя погубили, я никому ничего не скажу!.. Но учти! Если я решу, что этот — начал представлять хоть малейшую угрозу: я обо всем этом забуду и немедленно сообщу в Анкарион!!!

— Хорошо, Герда. Если ты так решишь — я сам отправлюсь с тобой…

Волшебница недоверчиво фыркнула и помахала на них рукой.

— Брысь отсюда. А то он и правда загнется быстрее, чем мы договоримся!

…по жилам словно струился жидкий огонь, взламывая пересохшие заиндевевшие русла… Его сжигали заживо…

С губ сорвался невольный стон, но сделать он ничего не мог, — сил не было даже чтобы открыть глаза…

Обжигающий сгусток мощи отстранился, и огненное буйство в крови начало утихать…

— Как он? — раздался рядом смутно знакомый голос.

— Кажется, приходит в себя, — от пламенеющей мощи отделяются пылающие протуберанцы…

«Магичка», — понял Дамон. Он попробовал удержаться на скользкой кромке сознания, но сорвался и канул в бархатную душную бездну…

Очнувшись окончательно, Дамон обнаружил, что лежит в чистой постели в довольно уютной комнате. Рядом на столике громоздились чашки и лекарственные флаконы…

Трогательно.

Как и кольца, оков на нем не было. Похоже, белые решили, что он никуда не денется и так. Дамон попытался подняться, но при первом же движении тело свела ледяная судорога.

Они правы, с ним справится и котенок!

В этот момент заскрипела дверь, и Дамон поспешно закрыл глаза… …Легкие шаги, тонкий аромат духов… На грудь — над сердцем ложится миниатюрная ручка, от которой расходятся волны тепла… Это продолжается вечность, а когда заканчивается — остается некая пустота…

Целительница.

Волшебница отошла, но тут же вернулась. Маленькая, но сильная ручка осторожно поддержала тяжелую голову, и у губ оказался край чашки. С первого же глотка он узнал вкус: «Радуга», специфический набор трав и других ингредиентов, помогающий волшебникам восстанавливать силы. Целительница чему-то хмыкнула и направилась к выходу. Дамон открыл глаза в самый последний момент, что бы она не успела почувствовать его взгляд, и увидел лишь струящиеся по королевской спине медные кудри…

Окончательно вернул его к жизни обычный сон, хотя — крепкий и спокойный сон уже давно не был для него чем-то обычным.

Дамон по-прежнему был один, и не воспользоваться этой беспечностью было глупо…

Только как? Последний бросок по тонким путям его едва не прикончил, а жить все-таки хотелось неожиданно сильно.

За время заточения он не просто свыкся с мыслью о смерти, но и во все более редкие моменты ясности мечтал о ней, как о единственном избавлении. Несколько месяцев свободы, пусть и с погоней на плечах, перевернули это. Он всегда слишком любил жизнь, что бы просто смириться.

Для начала, не плохо бы просто встать! Собственные беспомощность и бессилие сейчас угнетали даже больше, чем в Башне…

Ему удалось подтянуться и сесть, опираясь на спинку кровати. Переждав, пока перед глазами перестанут плавать разноцветные пятна, Дамон вцепился в столбик, поддерживающий балдахин…

Встать ему все же удалось, но он понял, что не только не уйдет далеко, но и не может сделать ни шагу. Максимум на что он способен — это ползти. И то медленно.

Остается одно…

Дамон попробовал сосредоточиться на перемещении, но едва он начал, как, казалось, вся кровь его немедленно обратилась в лед, и он рухнул со сдавленным криком…

Райнарт, уже некоторое время незамеченным наблюдавший за этой отчаянной борьбой, едва успел его подхватить.