– Мисс Плендерлейт, Констанция Плендерлейт.

– Этот корабль тонет, мисс Плендерлейт, – быстро произнес Николсон. – Каждую минуту он дает все больший крен на нос. Приблизительно через полчаса мы сядем на скалы, и в любой момент на нас вновь может обрушиться тайфун. – Здесь уже горели два‑три фонарика, и он оглядел окружающие лица. – Мы должны торопиться. Большинство из вас выглядят полумертвыми. Думаю, вы и чувствуете себя так же. Но мы должны торопиться. У нас есть спасательная шлюпка, стоящая у борта всего лишь в десяти метрах отсюда. Мисс Плендерлейт, сколько человек не в состоянии пройти такое расстояние?

– Спросите мисс Драчман. Она старшая сестра. – Совсем другие интонации в голосе мисс Плендерлейт говорили о том, что к мисс Драчман она относится в высшей степени положительно.

– Мисс Драчман... – выжидательно произнес Николсон.

Девушка в дальнем углу повернулась и взглянула на него. Лицо ее было в тени.

– Боюсь, что только двое, сэр. – Несмотря на налет напряжения, у нее был мягкий, низкий и музыкальный голос.

– Боитесь?

– Все остальные лежачие умерли этим вечером, – сказала она спокойно. – Пятеро, сэр. Они были очень больны, а погода была весьма скверной, – произнесла она не вполне твердо.

– Пятеро, – повторил Николсон, медленно и удивленно покачав головой.

– Да, сэр. – Ее рука крепче прижала стоявшего на койке рядом с ней малыша, а другой рукой она плотнее укутала его одеялом. – А этот малыш проголодался и очень устал. – Она попыталась осторожно вынуть грязный пальчик изо рта ребенка, но тот воспротивился ей, продолжая разглядывать Николсона.

– Его хорошо накормят и уложат спать в тепле сегодня ночью, – пообещал Николсон. – Ладно. Все, кто может, идите к шлюпке. Сначала самые крепкие. Будете удерживать шлюпку и усаживать в нее раненых. Сколько ранено в руку или в ногу, кроме лежащих, сестра?

– Пять, сэр.

– Нет необходимости называть меня «сэр». Вы, пятеро, подождите, когда кто‑нибудь спустится в шлюпку и поможет вам погрузиться. – Он похлопал по плечу пившего виски человека: – Вы идите вперед.

– Я?! – Мужчина был просто взбешен. – Я командую здесь, сэр. Фактически я капитан, а капитан всегда оставляет корабль последним.

– Идите вперед, – терпеливо повторил Николсон.

– Скажите ему, кто вы, Фостер, – ехидно предложила мисс Плендерлейт.

– Непременно. – Он опять встал, держа одной рукой кожаный саквояж, а другой – полупустую бутылку. – Меня зовут Фарнхолм, сэр. Бригадный генерал Фостер Фарнхолм. – Он театрально поклонился. – К вашим услугам, сэр.

– Счастлив слышать это, – холодно улыбнулся Николсон. – Вперед.

За спиной у него раздалось довольное хихиканье мисс Плендерлейт, прозвучавшее неестественно громко в наступившей тишине.

– Клянусь богом, вы заплатите за это. Вы, несносный молодой... – Фарнхолм торопливо оборвал себя на полуслове и отпрянул от надвинувшегося на него Николсона. – К черту, сэр! – зашипел он. – Морская традиция. Первыми – женщины и дети.

– Знаю. Тогда мы выстроимся на палубе и все умрем как джентльмены под сопровождение оркестра. Не буду повторяться, Фарнхолм.

– Для вас – бригадный генерал Фарнхолм. Вы...

– Вас встретят салютом из семнадцати выстрелов, когда вы взойдете на борт нашего судна, – пообещал Николсон и резко толкнул все еще цеплявшегося за саквояж старика прямо в руки ожидавшего этого боцмана, который вытащил Фарнхолма наружу менее чем за четыре секунды.