Я помню случай с мишкой, как будто это было вчера. Я вышел на кухню заварить чай — Анна была не очень хорошей хозяйкой, и многое мне приходилось делать самому. Вдруг раздался крик девочки. Я вбежал в гостиную и увидел Анну, бледную как полотно. «Плюшевый мишка пропал, — сказала она. — Злой дух вырвал его из ее ручек». Я ужасно разозлился и закричал: «Врешь! Ты сама выкинула его в окно!» — «Посмотри», — сказала она. Я выглянул в окно и, конечно, никакого мишки там не было. Мы жили в приличном районе, вещи могли лежать на улице по нескольку дней, и никто бы их не взял. «Значит, ты выбросила его на помойку!» — сказал я. «Пойди проверь», — ответила она. Я обшарил весь дом, но игрушки нигде не было. Даже сегодня я иногда говорю себе, что Анна, скорее всего, его куда-то спрятала, но куда? А главное, зачем? Она редко плакала. Однако в тот раз слезы так и текли у нее по щекам. Я никому еще этого не говорил. Даже после того случая, о котором я вам сейчас расскажу. Меня бы просто сочли сумасшедшим. Какое-то время назад в одной из статей вы упоминали о случае с фермером, который исчез на глазах у жены и детей. Вы помните эту публикацию?

— Да-да. Я читал отчеты об этом происшествии в нескольких журналах.

— Как звали этого фермера? Когда это случилось? — сверкнув глазами, спросил меня Сэм Опал, явно гордясь тем, что помнит написанное лучше самого писателя.

— К сожалению, не помню.

— Я так и думал. А я помню. Его звали Дэвид Ланг. А произошло это в нескольких милях от Галлатина, в штате Теннесси. Я даже дату помню: сентябрь тысяча восемьсот девяностого года.

— У вас замечательная память.

— Дело в том, что ваша статья очень меня заинтересовала. Я решил, что вы, наверное, не сочтете меня сумасшедшим. Между прочим, я даже попытался провести что-то вроде собственного расследования и написал мэру Галлатина. Но он мне не ответил. Так вот, совершенно такая же история произошла с моей женой. Она исчезла средь бела дня здесь, на Манхеттене. Правда, меня в этот момент рядом не было. Мы расстались незадолго до этого перед витриной обувного магазина. Но с таким же успехом я мог бы стоять рядом — от этого ничего бы не изменилось. Она не вернулась домой. О ее исчезновении писали и в вашей и в других газетах. В нью-йоркской полиции, скорее всего, сохранилось это дело, вместе с тысячей других дел о пропавших без вести. Для них это обыденные вещи. И объяснения у них незатейливые: сбежала, похитили, потом еще появилось это словечко «амнезия». Но ни одна из этих версий тут не годится. Вы не могли бы принести мне стакан воды?

Я принес Сэму воды в бумажном стаканчике. В редакции уже никого не было. Все сотрудники, включая репортеров, разошлись по домам. В пятницу газета закрывалась раньше. Сэм Опал сделал глоток воды и спросил:

— Вам известны какие-нибудь подробности дела Дэвида Ланга?

— Нет, но я читал о похожих случаях в книгах по оккультизму.

— А что психологи говорят по этому поводу?

— Психологи просто не принимают их в расчет. Все, что не соответствует их теориям, объявляется ненаучным.

— Это случилось в июне тысяча восемьсот девяносто восьмого года, — сказал Сэм Опал. — Нашей дочери уже исполнилось три года. Да, я забыл упомянуть одну очень важную вещь: Анна жутко боялась потерять Наташу, нашу дочь. Как вы догадываетесь, не я выбрал это имя. Анна на свой лад была русской патриоткой, хотя особых причин любить царскую Россию у нее не было.