– Не смотрите на него, – предупредил Ференц. – Не отрывайте взгляда от датчиков и дайте знать, если увидите малейшие изменения. Мы будем поддерживать мощность еще десять секунд, а потом перейдем в режим ожидания и проверим, нет ли неисправностей. Начинаю обратный отсчет.

– Понял, – ответил Проктор.

– Приступаем. Десять, девять, восемь… – Ференц протянул руку к пульту и сдвинул маленький выключатель. – Семь.

Послышалось едва уловимое шипение. Голову и плечи Проктора окутал туман, появившийся, казалось, прямо над вспомогательным пультом.

– Упс! – произнес Ференц.

Сосредоточенный на датчиках Проктор среагировал за тысячную долю секунды, наклонившись вперед, а потом назад.

– Сделайте глубокий вдох, – посоветовал Ференц. – Жжение в легких быстро пройдет.

Проктор отошел от пульта, слегка покачиваясь. Туман вокруг головы рассеялся, но капли пота мелким бисером осели на лицо и рубашку. Он повернулся к Ференцу, двинулся на него с серым от ярости лицом, остановился, учащенно дыша, потом сделал еще шаг. Ференц уже испугался, решив, что Проктор действительно сверхчеловек, но тот пошатнулся и упал лицом вперед на цементный пол.

Ференц даже не попытался поддержать его – лишь сочувственно усмехнулся:

– Должно быть, это очень больно.

Он подождал немного, проверил работу прибора и установил таймер на отложенное возвращение в ждущий режим через пять минут. Потом оглянулся на часы, засекая время, стащил с себя белый лабораторный халат, под которым оказалась странная одежда, похлопал по карманам, осторожно обошел колеблющийся круг яркого света и встал прямо перед ним.

– Поехали! – прошептал Ференц.

Он шагнул в круг, его силуэт подернулся рябью, потускнел и наконец совсем исчез.

65

26 декабря 1880 года, среда

Оторопевший Ференц почувствовал, что падает. Похожее ощущение бывает во сне. И как только он приготовился к жесткому приземлению, под ногами оказалась твердая, мощенная камнем поверхность. Он пошатнулся, но сохранил равновесие. Оглядевшись, Ференц понял, что находится в кривом грязном переулке, стены которого оклеены старинными объявлениями с таким же шрифтом, как на плакатах времен Гражданской войны. Вот только афиши не были старинными, они казались совсем новыми и держались при помощи такого свежего клея, что Ференц едва не ощутил запах лошадиного коллагена… Но тут в ноздри ему ударил другой лошадиный запах, куда более сильный. Он захромал по переулку и вышел на открытую площадь.

Ференц посмотрел сначала налево, потом направо. Площадь была забита экипажами, сплошь конными. В воздухе висела пелена угольного дыма.

Разумеется, Ференц готовился к этому – рассматривал фотографии, чтобы выбрать подходящую одежду и убедиться, что выдержит моральный и эмоциональный шок от путешествия в прошлое. Однако, оглядываясь по сторонам, он понял, что никакие средства не могли подготовить его к встрече с реальностью. Окружающее напоминало декорацию из старого кино, только более грязную, шумную и… нескончаемую. Он постоял на месте, несколько раз глубоко вдохнул, давая сердцу время успокоиться, а разуму – впитать то, что произошло. Он все-таки сделал это.

– Охренеть! – завопил Ференц, победно вскинув кулак к небу. Проходившая мимо женщина с двумя детьми, в платье с турнюром, остановилась и посмотрела на него удивленно и испуганно. – Прошу прощения… мэм, – сказал он и быстро отвернулся.

Проклятье, следует быть осторожнее, говорить как можно меньше и не привлекать внимания. Он превратил торжествующий жест в энергичное потирание рук и плеч, словно спасался от приступа дрожи.