– Хункпапа?

– Это племя из народа лакота.

– Ах да. Есть. Очень ценная коллекция.

Колдмун заглянул в журнал посещений.

– Мы хотели бы просмотреть записи с этой камеры за шестнадцатое апреля, между полуднем и двумя часами дня.

– Никаких проблем. Я раздобуду их через двадцать минут.

«Двадцать минут?» – впечатлился Колдмун.

– Мы поставили принципиально новую систему видеоконтроля, – гордо заявил Арчер, заметив его удивление, – с возможностью поиска по базе данных и объемом памяти в целый петабайт. Просто вводишь дату, место, временной интервал – раз, и запись получена.

– Прекрасно, – ответил Колдмун. – Мы будем очень благодарны.

Арчер удалился с куда большим сознанием собственной значимости, чем при входе в комнату. Колдмун и д’Агоста продолжили изучать список, но ни одно имя в нем не выделялось настолько, как «Джордж Смит». Прошло двадцать минут, затем тридцать, сорок. Наконец появился Арчер с глубоким разочарованием на лице.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Запись словно бы испарилась.

У Колдмуна кольнуло в затылке.

– Как?

– Не знаю. Система повышенной степени безопасности, автономная, с автоматическим дублированием записей. Похоже на сбой в программе.

«Похоже», – мысленно повторил Колдмун.

– Мне бы хотелось взглянуть на это хранилище.

Арчер, видимо, не ожидал такого поворота.

– То есть посетить его? Когда?

Колдмун посмотрел на д’Агосту, потом снова на Арчера:

– Прямо сейчас.

Арчер совсем растерялся:

– Простите, но я не могу это устроить. Хранилище находится в зоне усиленной охраны. Войти туда можно только с разрешения заведующего отделом антропологии.

– И кто же он такой?

– Доктор Бритли.

Колдмун переглянулся с д’Агостой.

– Мы его еще не опрашивали?

– Он есть в списке, но его никак не отловить.

– Раз так, давай убьем двух зайцев сразу.

40

12 декабря 1880 года, среда

– Значит… мы можем рассчитывать на удовольствие видеть вас, ваша светлость?

Миссис Кэбот-Флинт сидела на краешке стула, насколько позволяли ее комплекция и необходимость хранить подобающее достоинство. Оба ее подбородка слегка подрагивали в ожидании ответа.

Констанс наклонила голову:

– Вы так любезны. На этот вечер у меня не назначено никаких встреч. Я с радостью приму ваше приглашение.

Хозяйка особняка сложила ладони, сверкнув разноцветными камнями на пальцах.

– Превосходно! Превосходно! – Она приняла чуть более расслабленную позу. – Так я попрошу Генриетту налить вам еще чаю.

– Сделайте одолжение.

Герцогиня Иглабронз в последний раз изящно пригубила из чашки и поставила ее на фарфоровое блюдце.

Горничная бросилась заново наполнять чашку, а Констанс с тайным удовлетворением подумала о переменах, произошедших за последние дни. Сначала она обрядила беднягу Мёрфи в пышную кучерскую ливрею и велела сделать так, чтобы они едва не столкнулись с экипажем пожилой женщины прямо на Пятой авеню. Возможно, это был грубоватый способ знакомства, но Констанс не сомневалась в успехе. Стоит только почтенной матроне понять, что Констанс – загадочная аристократка, о которой внезапно заговорил весь город, и эта женщина станет мягкой, податливой игрушкой в ее руках. Так и вышло. Сначала обмен визитными карточками с записками, а затем и приглашение на утренний чай в исполинском, по-мещански безвкусном donjon на той же Пятой авеню, несколькими кварталами дальше.