— Ольга Геннадьевна, вы не волнуйтесь, у меня все уже набрано. Только распечатать, — Митя поспешно “закрыл” свой пасьянс, нашел в редакторе нужные файлы.

 Когда торопишься и нервничаешь, перестает получаться — таков закон подлости. Принтер зажевал бумагу с характеристикой, и Мите пришлось ее выковыривать из валиков.

 — Митя, что вы копаетесь! — Ольга Геннадьевна все больше нервничала, и эта нервозность передалась ему.

 — Сейчас, сейчас, одну минуточку! — извлекая клочки бумаги, он весь вывозился в краске.

 Игонина убежала, и принтер, наконец, заработал. Через минуту бумаги были готовы. Митя положил их на край стола и стал ждать. Но Игониной все не было. Прошло десять минут, пятнадцать. “Что там у них случилось? А, впрочем, что могло случиться? Переизбрали без бумажек. “Поздравляю, Зоя Павловна. Ваша кафедра и дальше будет зарабатывать валюту для государства, только преподавателям ее не видать, как собственных ушей.”— съязвил он про себя. — Что за суета вокруг пустого места? Кафедру вам надо? Зачем? Покрикивать на подчиненных, портить себе настроение по пустякам? Конечно, большой прибыток, уважение седых стариков и льстивые речи,”— обычно философствовать он начинал не спроста — хотелось хорошего косяка в удобном кресле. Но нет, сейчас было нельзя. Придут возбужденные, радостные, заставят бежать за пирожками, кипятить чай. Праздновать будут… Митя стал считать доходы от “кораблей” за неделю — получилось совсем немного. Студенты, сдав сессию, разъезжались по домам, разбредались по практикам, оставляя после себя шпаргалки в аудиториях, надписи на партах, пивные бутылки в холлах и коридорах. Исчезали. Нервные, измученные книгами абитуриенты, которые скоро придут им на смену, заполнят весь университет в поисках подготовительных курсов, репетиторов и консультаций, — они ни клиенты, так — отстой — вздрагивают от каждого вопроса, пугливо смотрят, будто ты, по крайней мере, ректор, не зная, как себя вести. Если и найдутся среди них любители “чуйской долины”, то их будет немного, да и риск с незнакомцами большой… Митя подумал, что на лето должен подыскать какую-нибудь денежную халтуру. Может, податься на строительство коттеджей, штукатурить, малевать? Во время учебы он дважды ездил в стройотряды — выходило неплохо. Конечно, не так, как с травой. Но это уж на крайний случай, когда совсем есть нечего станет.

 На кафедру вбежала Игонина. Ее прическа была растрепана, лицо раскраснелось. Митя сразу понял — случилось что-то из ряда вон…

 — Дмитрий, вызовите, пожалуйста, “Скорую”. Зое Павловне плохо, — едва переводя дыхание, попросила она как-то жалостливо и плюхнулась на стул.

 — “Скорую?”— не сразу поверил Митя.

 — С сердцем, — сказала Игонина и сама схватилась за сердце. — Там в ящике валидол.

 Митя дал Ольге Геннадьевне упаковку валидола. Она зажала ее в руке, тяжело поднялась со стула, направилась к двери. — В зал Ученого совета. Ей шестьдесят шесть, знаете, нет?

 — Знаю, — кивнул Митя.

 Он стал набирать “ 03”. Дозвонился сразу же.

 — Ну, а кто же знал? — спросила Ольга Геннадьевна себя в дверях и вышла.

 Ее волнение передалось Мите. Он заходил взад-вперед, мучаясь неизвестностью, накручивая себя. Что там у них, как? Вышел в коридор посмотреть, не идет ли кто. Хотел спуститься вниз, в зал Ученого совета, но потом решил, что не может уходить с кафедры. Ну а вдруг кто позвонит? Вернулся, открыл окно пошире, достал из тайника уже готовый косяк-папиросу со скрученным концом.