- Есть, - кивнул головой Натан.

- Я не могу задействовать своих, - вздохнул Константин, - они очень хорошо известны паракимомену.

Иоанн Цимисхий не любил Константинополь. Дело было, конечно, не в самом городе, а в его обитателях слишком шумных и беспутных, чтобы нравится человеку, чья жизнь прошла в казарме, среди людей, имеющих представление о дисциплине. Давно бы следовало навести в городе порядок, да вот только некому этим заняться. Император Роман потерял доверие не только простых обывателей, но и армии. Той самой армии, которая в тяжелейших сражениях разгромила арабов и очистила от них остров Крит. К сожалению, ветераны победоносных походов, составляющих славу империи не только не были вознаграждены за лишения, труды и пролитую кровь, но им даже не выплатили полностью причитающегося жалования.

Паракимомен Вринга сочувственно выслушал жалобы храброго Цимисхия и сокрушенно развел руками:

- В казне нет денег, благородный Иоанн. Слишком уж много вокруг императора Романа жадных до золота людишек.

- Вижу, - угрюмо бросил обиженный ветеран.

Цимисхию было уже далеко за тридцать, но он не потерял еще ни стройности фигуры, ни свежести лица. Его сухое горбоносое лицо нравилось женщинам. Во всяком случае за одну из них Иосиф Вринга ручался. Прекрасная Феофано, по сути брошенная мужем, уже успела одарить талантливого полководца своим вниманием. Пока что трудно было понять, как сам Цимисхий относится к императрице, но, похоже, он не тот человек, который теряет голову при виде красивых глазок. И этим Цимисхий сильно отличается от своего начальника и родственника Никифора Фоки, влюбившегося в прекрасную Феофану с первого взгляда. Не будь Никифор сыном патрикия Александра паракимомен Вринга непременно бы сделал ставку на него, поскольку трезвомыслящий Цимисхий гораздо труднее поддавался чужому влиянию. Впрочем, императоры в Византии не вечны, и в случае крайней нужды паракимомен избавится от Иоанна так же легко, как он собирается избавится от Романа. В конце концов Цимисхий всего лишь солдафон, плохо разбирающийся в интригах, плетущихся у императорского трона десятки лет, как с ближним, так и с дальним прицелом.

- Империи нужен сильный человек, - негромко, но веско произнес паракимомен. – Я думаю, что таким человеком мог бы стать ты, благородный Иоанн.

- В каком качестве? – слегка растерялся от напора евнуха Цимисхий.

- Почему бы тебе не повторить путь, проделанный адмиралом Романом Лакопином.

- Он плохо кончил, - напомнил рассеянному паракимомену осведомленный Иоанн.

- Но ведь у тебя нет сыновей, Цимисхий, - усмехнулся Вринга. – А потому ты можешь спать спокойно.

- Но ведь император Роман еще жив?

- Разве? – удивился паракимомен. – Смею тебя уверить, благородный Иоанн, это упущение мы легко исправим. Империя не может далее терпеть на троне дурака, мота и пьяницу.

- Разумно, - кивнул Цимисхий. – Но ведь есть, вероятно, и другие кандидаты на руку и сердце прекрасной Феофано?

- Я знаю только одного, - холодно произнес Вринга. – И ты его тоже знаешь, Иоанн. Для тебя Никифор Фока единственное, но устранимое препятствие к трону.

- Устранимое кем? – нахмурился Цимисхий.

- Тобой, Иоанн, - твердо произнес паракимомен. – Ты должен переступить через этого человека. Армия не пойдет за тобой, пока жив Никифор. Конечно, мы могли бы совершить переворот силами одной гвардии, но тебе трудно будет удержаться на троне без поддержки военных.

Цимисхий не доверял Вринге. Старый евнух рассчитывает найти в нем простака, из-за спины которого он будет властвовать в империи. Но если это так, то паракимомен здорово ошибается на счет Иоанна Цимисхия. А прав Вринга в одном: без поддержки армии новый император станет марионеткой в руках патрикиев и гвардейских офицеров. Такая участь Цимисхия не прельщала, он был хоть и честолюбивым, но здравомыслящим человеком.