|
Когда он упал, я… я опустилась рядом на колени, чтобы вытащить у него из кармана капсулы с ядом, и наткнулась на магнитофонную кассету и листок бумаги… Видите ли, у меня есть дурацкая привычка: иногда я как бы мысленно выключаюсь и, если в такую минуту у меня в руке ручка или карандаш, начинаю бессознательно рисовать или писать. Как-то раз, дней десять назад, я задумалась, а когда опомнилась, увидела, что сижу перед тетрадным листом, на котором несколько раз написано: «Я больше не могу». Я выбросила бумагу в мусорное ведро и забыла о ней. А Лев, наверное, увидел ее, отрезал верхнюю часть листа, чтобы осталась одна надпись, и сохранил. Он, видно, уже тогда знал, что она ему пригодится.
— А что было на кассете? — спросил Прошка. Лариса покраснела и опустила голову. За нее ответила Наталья: — Часть разговора, записанного с подслушивающего устройства. Вы правильно догадались: услышав о затопленном подвале, Боря испугался Гошиной истерики и, желая обезопасить себя и Ларису, задумал организовать свою фиктивную смерть. Он отвел нас наверх, спустился в бар и подробно расспросил Павла Сергеевича, потом позвонил мне и попросил на минутку заглянуть к нему в номер. Из-за недостатка времени он не стал ничего объяснять, сказал только, что у него серьезные неприятности и нужна моя помощь. Обещал рассказать все позже, когда все лягут спать. А я должна была упросить Гошу отослать телохранителя и бросить за ужином по две таблетки снотворного в бокалы Гоши и Льва, если представится возможность проделать это незаметно. Первое поручение я выполнила, а со вторым возникли сложности. Гоша забрал свой бокал в бильярдную, а когда я достала таблетки, чтобы подбросить снотворное Льву, Варвара застигла меня на месте преступления. Правда, я все же довела дело до конца, а о Гоше позаботился Боря. Ночью мы с Ларисой прокрались в Борин номер. Относительно Володи я не беспокоилась — выпив, он спит мертвым сном. Лариса же полагала, что ее муж проглотил снотворное, которое я подмешала в виски. Боря с Ларисой рассказали мне свою историю, потом брат объяснил, чем грозит им открытие Павла Сергеевича, и изложил свой план. По его мнению, это был единственный выход. Гоша после Бориной «смерти» не стал бы ничего рассказывать Леве, даже если бы и узнал о катастрофе. Леву смерть предполагаемого соперника должна была успокоить, и Ларисе какое-то время ничего не грозило бы. Сам Боря получал возможность тайно подготовить побег Ларисы и ее матери. Он рассчитывал выйти на шоссе подальше от кемпинга, добраться до трассы и на попутке вернуться в Москву, а там снять квартиру и вплотную заняться выездными документами. Мне он собирался прислать доверенность на всю собственность — естественно, он подкупил бы нотариуса, чтобы на бумаге стояла нужная дата. Благодаря ей я получила бы возможность расплатиться с Володиными долгами. Словом, Боря учел все, кроме пресловутого Левиного чутья… Мы составили план действий, а потом я ушла — мне предстояло проникнуть в номер Гоши и похитить телефон. А Боря остался с Ларисой. Вот кусок их разговора и записан на кассете. — Это трудно назвать разговором, — призналась Лариса, пылая. — Когда я наткнулась на кассету, мне, как вы понимаете, было не до нее… А потом кто-нибудь все время находился со мной рядом. Только после звонка Варвары, попросившей принести в сторожку молока, мы с Наташей смогли уединиться, и я рассказала ей о Леве и о кассете. Мы забежали ко мне в номер, включили магнитофон, и… я пожалела, что Наташа рядом. Запись не оставляет сомнений в том, какие отношения связывали меня с Борей. Полагаю, Лев собирался отдать ее следователю, если бы у того возник вопрос о причине моего самоубийства. Боря умер, а я не вынесла горя и приняла яд. — М-м, — промычал Прошка. — Но осталась бы другая загадка. Смерть Бориса наверняка показалась бы следователю подозрительной, а с ней вся его история. |
