Вэл положила папку на стол и заглянула мне через плечо.

— Замечательная новость! — воскликнула она таким тоном, будто я школьник, зачисленный в футбольную команду. — Этот писатель ваш хороший знакомый?

Все это началось в начале восьмидесятых в педагогическом колледже Дерби, как раз после того, как у меня зародился интерес к антикварным книгам. Это был мой последний курс; я только что снова переехал в общежитие, а капеллан колледжа поочередно допрашивал всех постояльцев Фрайарзфилд-Лоджа. В этом несуразном эдвардианском особняке из белого камня, переоборудованном под общагу с одноместными комнатами, проживали двадцать два студента. Порой это место напоминало зверинец, но чаще там было уныло и безмятежно — в ванных сохли футболки для регби, в сушилках теснились футбольные бутсы или спелеологическое снаряжение. Приближалось Рождество. Фрейзера я знал — мы ходили на одни занятия по английскому, — но дружбы с ним не водил.

Каждого допрашивали в его же комнате, и я знал, что моя очередь сразу после него.

К визиту капеллана мы готовились тщательно — старались, чтобы, когда он деликатно постучит в дверь, в комнате уже не было ни следа порнухи или прибамбасов для курения травки. Он вошел, потирая руки, словно хирург, который собирается провести рутинную операцию по удалению аппендикса. Отказался от чая, устроился в кресле рядом с посвистывающим газовым камином. Я присел на кровать.

В свое время наш колледж основала Англиканская церковь. И хотя правительство отстранило ее от руководства, она по-прежнему серьезно относилась к своей миссии: у нас был капеллан, а в начале и конце каждого семестра всем желающим предлагались стандартные обряды. Дик Феллоуз — жилистый мужик с бурным нравом и сверкающим взором — обычно держался по-свойски, однако тем утром он, похоже, проснулся с пасторским воротничком на шее. Между прочим, этот тип даже отрастил белесую козлиную бородку, хотя в то время на такое не пошли бы даже матерые выпендрежники.

Он был совсем не дурак. И даже заседал в студенческом комитете, причем ребята сами этого захотели.

— Значит, ты все видел своими глазами?

— Да.

— Побывал наверху?

— Да.

— До того, как это обнаружилось, или позже?

— Я был вместе с вахтером, когда он нашел это.

— Ах да. То есть, пока не поднялась суматоха, ты об этом ничего не знал?

— Туда просто так не войдешь. Дверь на замке.

Задавая вопросы, он непрерывно шарил глазами по комнате. Искал зацепки. Тщательно изучал висевшие на стенах плакаты. Остановился взглядом на африканской деревянной маске, которую подарила мне одна девушка (ее мать не пожелала видеть такую зловещую штуку у себя дома). С грациозностью дикой кошки вскочил на ноги и, потирая руки, подошел к книжному шкафу. Присел на корточки, спиной ко мне. Я знал, что он проверит все корешки до единого. Раньше там стояло несколько книг, от которых я избавился заодно с порнухой; теперь я мучительно гадал, не осталось ли в пыли отметин, намекающих на то, что у меня, словно у Британской библиотеки, есть потайной или закрытый фонд. Покончив с книгами, он взялся за мою коллекцию записей.

Оглянулся через плечо, озарив меня улыбкой:

— Знаю-знаю, я здесь, чтобы расспрашивать про чердак. Но, понимаешь, я просто млею от чужих музыкальных коллекций. А ты?

Еще бы!

— Обожаю вот этих! — воскликнул он, помахав одной из кассет. — Обалденные!

— У них недавно вышел новый альбом, — угодливо сказал я.

Он поднялся с довольным видом — наши вкусы в инди-роке явно совпали. Затем обернулся, блеснув глазами:

— Обязательно добавлю его в свой список покупок для Рождества.