|
– Должно быть, что то вроде небольшого смерча, только и всего. Тамми, пытаясь встать, во весь голос проклинала Савича. Откуда то раздался долгий гулкий скрежет. Один из конусов вдруг рванулся вперед, прямо на них. Савич, не задумываясь, пустил в него пулю. Все равно что стрелять в туман. Конус подскочил вверх, потом попятился назад, к своему двойнику. Они на секунду зависли на месте, бешено вращаясь, и в следующий миг исчезли. Просто исчезли. Савич снова прижал к себе подростков. – Все хорошо, все хорошо. Больше ничего не будет. Я горжусь вами, и ваши родители тоже будут гордиться, когда узнают. И ничего, что вы боялись. Я сам до полусмерти напуган. Стойте на месте и ждите. Ну вот, теперь вы в безопасности. Он так крепко прижимал к себе мальчиков, что ощущал бешеный стук их сердец. Оба жалобно всхлипывали, но в их рыданиях слышалось глубокое облегчение. Кажется, они поверили, что все позади. Они все льнули к нему, а он держал их изо всех сил и как заведенный шептал: – Все в порядке, все в порядке. Скоро будете дома. Все хорошо. Он старался загородить их от Тамми, которая больше не стонала. Но Савич даже не обернулся, чтобы посмотреть, что с ней. – Вурдалаки, – повторял Донни прерывающимся голосом. – Они говорили, что сделали Вурдалаки с другими мальчиками: жрали, пока не насытятся, а остальное разрывали на куски, грызли кости… – Знаю, знаю, – кивал Савич, хотя понятия не имел, что именно предстало его глазам. Пыльные смерчи? И все? Никаких спрятанных ножей и кинжалов? Или эти вихри каким то образом преобразовывались в нечто более существенное? Нет, это чушь собачья. Он ощутил, как что то внутри встрепенулось. Голос рассудка, требовавший, чтобы он отрекся от только что увиденного, похоронил под сотнями тонн земли, заставил Вурдалаков убраться навсегда, сделать так, словно их вообще никогда не существовало. И эти вихри – всего лишь нечто вроде природного явления, легко объяснимого, или некая галлюцинация, иллюзия, оживший кошмар, безумное измышление больных мозгов парочки психопатов. Но чем бы ни было то, что Таттлы называли Вурдалаками, он это видел, даже стрелял, и видение навсегда запечатлелось в его голове. Может, это всего лишь пыльные вихри, обман зрения, игра воображения? Может быть. Он продолжал прижимать к себе худенькие тельца мальчишек, почти не обращая внимания на то, что сарай заполнили агенты вместе с шерифом и его помощниками. Один наклонился над Тамми. Начался тщательный обыск. Всех переполняло веселое возбуждение. Они выручили мальчишек. И с маньяками покончено. Тамми снова очнулась и принялась кричать. Как ни старался Савич, он все же не мог уберечь заложников от ее воплей. Тамми прижали к полу. Она продолжала орать, проклиная Савича, зажимая рукой рану, обещая, что Вурдалаки доберутся до него, что она приведет их к нему, что он уже мертвец, как и маленькие ублюдки. Савич ощутил, как мальчишки почти вросли в него. Их ужас был настолько ощутим, что ему стало не по себе. Один из агентов, не выдержав, влепил кулаком ей в челюсть. – Наркоз, – с ухмылкой объяснил он. – Просто сердце болит видеть страдания такой милой молодой леди. – Спасибо, – кивнул Савич. – Роб, Донни, больше она никого и пальцем не тронет. Клянусь. Разъяренная Шерлок подлетела к нему и молча обняла мальчиков. Появились санитары с носилками. Фельдшер, Большой Боб, настоящий гигант, с шеей двадцать два дюйма в обхвате, увидел, как агенты успокаивают братьев, повелительно поднял руку и сказал своим помощникам: – Думаю, другого лечения парням пока не требуется. |
