Я проводил родителей до машины, подождал, пока она скроется за поворотом, а затем вошел в дом и быстро захлопнул дверь, чтобы наружу не просочился запах смерти.

Линолеум в коридоре был мокрым, в воздухе стоял явственный запах дезинфекции. Спустилась Каро – в платке и резиновых перчатках, – поцеловала меня и улыбнулась. Похоже, я реабилитировал себя, снова стал ее персональным убийцей.

– Я убиралась в спальне. Со стен кровь отмыла, а вот постельное белье придется стирать. К счастью, на матрас не просочилось. Только я на этой кровати больше спать не стану.

Я мрачно кивнул.

– Что такое?

– Перед смертью Дэнни кое-что мне сказал. Ты посылала его меня убить.

– Вранье! – выпалила Каро.

– Точно? Меня у дома чуть машина не сбила.

– Ну и что? Ты никогда проворством не отличался.

– И еще… – Я помолчал. – Что там насчет законности нашего брака?

Вот теперь Каро, кажется, обиделась.

– А что?

– Это правда?

– Если рассуждать с юридической точки зрения…

– Это правда?!

– Формально – да, – признала Каро. – Но не духовно.

– Еще бы! Если с Дэнни ты так и не развелась, о каком браке может идти речь?!

– Я решила, что мы в разводе, – настаивала она. – Я не хотела видеть его, слышать, находиться рядом с ним… Не хотела, чтобы он до меня дотрагивался… Какой еще развод тебе нужен?

– Решение принимает судья. А не ты.

– С какой стати? Почему ублюдок, который когда-то работал в школе и увлекается детским порно, должен мне сказать, замужем я или нет?

Я вздохнул.

– Если никто, кроме тебя, не имеет права объявлять тебя разведенной, то никто не имеет права и говорить, что ты замужем. Как же ты вообще за меня вышла? Почему сама церемонию не провела?

– Ты совершенно прав, – кивнула Каро. – Так и надо было сделать.

– А Уоллес? Ты с ним спала? Черт возьми!

Вероятно, Каро решила, что это риторический вопрос.

Я побежал за ней наверх и вновь отшатнулся при виде тела Дэнни. Успехи Каро были сильно преувеличены. Стены она оттерла, однако белая некогда краска приобрела отчетливый розоватый оттенок. Комната прямо-таки вопила об убийстве.

– Вот что я скажу насчет Дэнни! – Каро резко обернулась ко мне. – Когда я вышла за него замуж, он мне представлялся романтическим героем. А потом я выяснила, что он редко моется. Ногти у него грязные, жует с открытым ртом… Он преподавал рисование, но ни капли таланта у него не было! Его картины походили на кучи дерьма. Все время чесался и пердел. Я с таким же успехом могла бы за шимпанзе выйти.

Мы попытались натянуть на шимпанзе мешки для мусора, но ничего не вышло.

– Сколько длится трупное окоченение? – спросила Каро.

– Не знаю. Несколько часов… Какая разница? Все равно раньше полуночи мы из дома не выйдем.

– А куда мы это денем?

– Да все туда же. В ту могилу.

– А вдруг кто-то заметил, что она разрыта? Вдруг Дэнни не закидал ее землей?

– Тогда нам крышка.

Вот и все. Пустой дом – мрачный и покинутый. Зато дом по соседству сиял огнями, а на стенах багровели пятна крови.

На кухню сквозь стенку пробивалось радио – Рики Крегг слушал новости. Старик был полностью погружен в себя, его радостное безразличие по отношению к окружающему миру просто поражало.