– Это еще почему?

– Потому что сама посмотри, что творится. Тренер Френч – единственная, кто смог дать ей отпор. А теперь ее нет.

– Как это нет, она просто…

– Она не вернется. Смирись, Эдди. Все кончено, – она смотрит на меня, а я – на ее опухшее лицо с заячьими щечками. – И это ужасно, потому что тренер – единственная, кто смог разглядеть во мне хоть что-то. Мой потенциал, мои перспективы.

– Шлаус, да тебя наверх поставили по одной единственной причине – ты весишь сорок кило и шестерила Бет, – мне так и хочется свернуть ее цыплячью шею. – Если тебе так дорога тренерша, что ж ты Бет помогаешь?

Она удивлена, но слишком глупа и не догадывается, что мне все известно.

– Я ей не помогаю. Уже нет.

– Но помогала.

Она делает глубокий вдох.

– Ты не знаешь, что произошло на самом деле, Эдди. Тренер сделала кое-что ужасное, – она качает головой, – и в этом виновата Бет. Но это не оправдание. Отец говорит, что в наше время люди только и делают, что оправдываются.

– Тейси, – в моем голосе звучат металлические нотки, – объясни, что все это значит. Расскажи, что тебе известно.

Я ставлю ступню на ее тоненькую куриную лапку и надавливаю.

Она смотрит на меня своими испуганными кроличьими глазами, и я понимаю, что угрозу надо подсластить, но ногу не убираю. Она так любит. Чтобы и кнут, и пряник.

– Тейси, сейчас я одна могу тебе помочь, – говорю я. – Кроме меня, тебе никто не поможет.

Слезы катятся у нее из глаз, и я с трудом подавляю желание отхлестать ее по опухшим щекам. Я борюсь с этим желанием, потому что чувствую, что наткнулась на золотую жилу и сейчас Тейси, сама того не зная, сделает меня богатой. Она думает, ее болтовня, ее ничтожные проблемы имеют какое-то значение, но это лишь крошечные узелки в центре большого полотна. А вот то, что их окружает – ткань, сотканная из лжи и выдумок Бет – вот где настоящее золото.

– У тренера и сержанта был роман, – она таращится на меня своими глазами-блюдцами. – Она по-настоящему любила его. А потом узнала. Про Бет. Про сержанта и Бет.

«Она не та, за кого себя выдает, да и он тоже, – вот что сказала Бет. – Он просто мужик, такой же, как все».

Но Уилл? Уилл и Бет? Просто не верится.

– Это случилось еще тогда, когда он только появился в школе, – рассказывает Тейси.

Слава Богу. Еще до тренера, до того, как он с ней познакомился. Он просто был потерян, блуждал в потемках.

– Они с Рири поспорили. И Бет очень хотелось утереть Рири нос. Она сказала, что Рири горазда только глазами хлопать да сиськами трясти, и что она съест ее живьем.

– И вот однажды после школы она подкараулила сержанта Уилла около его джипа. Помнишь, он все время парковался позади школы, на Несс-Стрит?

Я часто провожала Колетт до его машины. Помню, ее лицо всегда загоралось при виде его джипа, стоящего в тени, под ветвями раскидистого дуба. Его блестящие листья отбрасывали пеструю тень на ее лицо, когда она поворачивалась и смотрела на меня, словно хотела сказать: «Вот он, Эдди, он ждет меня. Мой любимый».

– Я должна была ждать под деревом с телефоном, – продолжает Тейси. – Чтобы сфотографировать их в доказательство, что у Бет все получилось.

Не знаю, что будет дальше, но меня уже начинает подташнивать.

– И вот она, значит, ждет его там, в мини-юбке, – Тейси рассеянно водит пальцами по моей лодыжке.