Я переключилась на французский платный канал. Там крутили выборочные куски из программы «Куклы». Французские остроумцы развлекались вовсю, издеваясь над всем и всеми подряд, не щадя ни своих, ни чужих. Больше всех доставалось дебильной кукле Буша, у которой в консультантах по всем вопросам (политическим, экономическим, военным) была одна и та же кукла — Сильвестра Сталлоне. Последний всё время пенял президентской кукле за то, что тот ковыряет в носу, наложил в штаны и не знает точно, кто президент Соединённых Штатов Америки.

Потом кукла диктора первого, государственного, канала назвала будущую жену принца Чарльза, Камиллу, кобылой с яйцами. Дальше показали куклу агонизирующего Папы Римского в окне своей резиденции, издающего неприличные звуки, вместо воскресного благословения (потом, после его смерти, когда будут выбирать нового Папу и весь христианский мир будет, затаив дыхание, следить за цветом дыма из трубы, где заседал конклав — белый или чёрный, выбрали или нет — эти же куклы остроумно предположат, что дым пойдёт голубой, так как, на этот раз, наверняка изберут Папу-педофила, намекая этим на недавний скандал в одной из епархий). Следующим номером программы был Бен-Ладен в чалме, трясущий своей козлиной бородкой и нагло издевающийся над всем немусульманским миром. И, напоследок, всласть поиздевались над своим собственным французским президентом (за пафосность и бессмысленность его речей) и его женой, кукла которой изображала престарелую уродину в мини-юбке, бегающую по всем светским раутам и обнимающуюся с эстрадными и кинознаменитостями.

«Вот это да! — подивилась я. — Вот это демократия!» Я представила, как вместо Папы они измывались бы над каким-нибудь аятоллой (это было ещё до «карикатурного скандала»), а вместо куклы Буша куклу российского или китайского президента. Скандала было бы не избежать. Похоже, что есть страны, политические режимы и религиозные конфессии которых обладают разной чувствительностью к насмешкам. И всё это у них называется «чисто французским картезианством» и они гордятся этой своей способностью издеваться над всем на свете, не имея (и не желая иметь) ничего святого. Не зря французов так не любят в мире. А с другой стороны, кого любят?! Немцев? Русских? Американцев? Или, может быть, евреев с арабами? Я вспомнила армянское землетрясение и реакцию азербайджанцев на него — радость целого народа по поводу катастрофы, унесший десятки тысяч жизней другого народа.

А как люди умудряются ненавидеть друг друга внутри своих же сообществ!

Эти мои грустные размышления, которыми почти всегда заканчивались утренние просмотры новостей, были прерваны телефонным звонком.

— Она, конечно, очень милая, твоя Ника. Но совсем не так проста, как кажется. — Это была Ксения, которая, как всегда, продолжала по телефону уже начатую с самой собой дискуссию.

— А она простой совсем и не кажется.

— Вот именно. Есть в ней какое-то высокомерие. Как если бы она слегка презирала всех вокруг.

— Ну не выдумывай. Ты же её совсем не знаешь. Она просто сдержанна по натуре. Это тебя кидает из одной крайности в другую.

— А иначе и жить скучно. А у неё, думаю, просто не хватает воображения (это в Ксенькиных устах было серьёзным обвинением).

Я видела Нику совершенно по-другому. Она не была искательницей приключений. Наоборот, она сознательно или бессознательно старалась их избежать. И делала это не от недостатка воображения, а из чувства самосохранения, подозревая в себе те самые залежи нерастраченных чувств, которые и сработали детонатором в последующих событиях.