Массовый психоз набирал обороты. Люди шарахались друг от друга, а вечером закрывались на все замки в своих домах и квартирах и, держа под кроватью топор, с испугом ждали, когда в их дверь постучится страшный маньяк.

Только я ничего не боялась. Правда, я тоже, как и все ополоумевшие от страха местные обитатели, запирала дверь своей спальни на ключ и держала под подушкой огромный нож, прихваченный на кухне. Но, в отличие от всех, я не боялась ходить по плохо освещенным улицам и даже делала это с некоторой бравадой.

Чего мне было бояться? Ведь я знала страшного убийцу в лицо. Каждую секунду я ждала нападения сзади и в то же время не верила в возможность этого. Фоторобот убийцы, напечатанный в газете, я со смехом порвала и выбросила в мусор. Я знала наизусть каждую черточку его лица! Мало того, я даже жила с ним в одном доме…

Жила или сейчас живу — какая в общем-то разница?..

— Вы надолго уходите? — поинтересовалась Наталья Ивановна, заметив, что я натягиваю на себя ее телогрейку.

— Как получится, — сказала я. — Может быть, со мной совсем не захотят разговаривать в милиции.

— Вы идете в милицию? — спросила она. В ее голосе сквозило удивление. — Вас вызывали?

— Нет, но у меня есть кое-какие соображения, хочу ими поделиться… — Я бодро щелкнула ногтем по пухлой папке. — Думаю, после моих слов следствие пойдет совсем по другому пути…

— Вот как? — вежливо удивилась домработница. — Вон оно что!..

Она проводила меня долгим изучающим взглядом.

Выйдя из дома, я окунулась в яркий, пахнущий морозом день. Тускло светило низкое солнце, его косые лучи серебрили ветки деревьев, укутанные инеем. Розоватая дымка укрыла застывший в низине город.

Начальник отделения Васо Цвилидзе был занят. Когда ему доложили, что с ним хочет поговорить по известному делу не известная никому особа, он недовольно загудел из-за двери:

— Пусть с ней следователь разговаривает, панимаешь… Панимаешь, мне некогда, отчет надо писать…

Но никого из следственной бригады не было на месте. В конце концов я попала в руки своего старого знакомого, лейтенанта Сухоручко.

— А, это вы! — приветствовал он меня. — Вы еще здесь? Знаете, я бы посоветовал вам уехать… Всем симпатичным молодым девушкам я бы советовал уехать подальше отсюда. Если, конечно, им жизнь дорога…

— Несомненно, мне моя жизнь дорога, — ответила я. — Несомненно, я отсюда уеду как можно быстрее… Вот только выполню до конца свой гражданский долг.

— А у вас есть такой? — удивился лейтенант. А потом, округлив и без того круглые глаза, раскрыл папку: — Что это?

— Протоколы, аудиозаписи телефонных переговоров, мои соображения по поводу последних событий. Ознакомьтесь, пожалуйста. Если у вас будут вопросы, я постараюсь на них ответить.

На ознакомление с предоставленным материалом ушло не менее часа. За это время я успела выпить чашку плохого чая из мутного граненого стакана, пару раз взвизгнуть, оказавшись в непосредственной близости от мыши, которая облюбовала местечко у моих ног, слегка вздремнуть и вдоволь налюбоваться прекрасным видом из окна заднего двора, где ржавела пара-тройка разбитых до состояния металлолома машин.