Вот свою правду и защищайте. На это хватит сил.

А те, кто остался, пусть поищут другого Данко, который им осветит путь своим вырванным сердцем или другим жизненно важным органом. Им правда не нужна. У них своя есть – «моя хата с краю». Вот пусть ею и живут…

Если вы всегда первым пишете или звоните тому, кто вам нужен,

а потом думаете: нужны ли вы этому человеку? – есть только один способ узнать ответ.

Надо прекратить инициировать общение. Даже если тяга велика, если так и тянет написать, картинку послать, набрать номер и спросить: «Как дела?» – не делайте этого. Остановитесь.

Но ведь тогда этот человек не позвонит и не напишет сам, он никогда так не делает! Не делает. Потому что это делаете вы. И он привык. Он принял эту модель общения. Вы делаете первый ход, а он – второй.

И вроде бы он рад звонку или сообщению. Вроде бы соскучился. Вроде бы соглашается встретиться. Но внутри вас грызет сомнение: нужны ли вы? Вот и найдите смелость получить ответ.

Если вы нужны, человек позвонит или напишет сам. Может, не сразу. Может, придется подождать и промучиться переживаниями. Но если нужны – он подождет привычного звонка или сообщения, а потом сделает шаг навстречу. Может, пришлет смайлик или смешную картинку – но это уже шаг. Нужны.

Ответьте тоже картинкой. И еще подождите. И человек начнет общение. Напишет: «Как дела?» или еще что-то.

А если не напишет? Если не позвонит? Если вы ждете месяц, а сигнала нет?

Значит, не нужны. Без вас прекрасно обходятся. Вы не включены в картину жизни этого человека. И оправдывать его массой работы или стеснительностью не надо. Он не нуждается в вас. Это надо принять.

Это не катастрофа. Это повод задуматься. Если у вас есть много времени и много сил, можно продолжать писать и звонить первым. Но, скорее всего, из отношений ничего не выйдет. Они так и будут тянуться; вот в этом формате.

Это грустный способ, но другого нет. Не обижаясь, не ссорясь надо прекратить инициировать общение и подождать. Если за месяц человек не написал и не позвонил – мы не так уж нужны и интересны.

И ему не важно, как у нас дела.

У магазина стояла женщина и продавала носки.

Уродливые довольно носки, неумело связанные. И очень большие, размера сорок седьмого этак. Стоит и робко держит эти чудовищные носки в руках. Продает, значит.

А другая женщина, Марина, шла в магазин, чтобы купить курицу и хлеба. Капусты, свеклы купить. И картошки. И какого-нибудь вкусного печенья к чаю. Ей как раз зарплату дали. Она решила сварить борщ и полакомиться вкусным печеньем.

И зачем-то она зацепилась взглядом за эти носки. Вернее, за печальный взор той унылой и бледной дамы, что их продавала. И от некоторой неловкости спросила владелицу носков: «Сколько стоит?» Вот за язык словно кто-то потянул!

Хозяйка носков стала носки нахваливать несмело. Мол, это носки очень полезные. Они из шерсти Джерри.

А это ведь лечебная шерсть, собачья-то. Сейчас Джерри сам заболел и ему надо покупать лекарства. Но шерсть собрана, еще когда пес был здоров, вы не думайте! Это хорошая шерсть и лечебные носки. Купите их вашему мужу, а я смогу купить лекарство для Джерри! Мне не хватает немного…

И женщина с носками расплакалась. Стоит, всхлипывает и трясет ужасными ластами-носками… Жалкое такое зрелище.

Марина не выдержала и купила носки. Сама не зная зачем. Купила и думает: «Что же я делаю? Денег не так уж и много. А главное, куда я их дену? Главное, мужа-то нет у меня!»

Это она вспомнила вдруг, что мужа нет. Словно очнулась. А теперь еще и денег мало осталось. И в руках – страшные носки из неведомого Джерри. Странного вида и цвета детской неожиданности…

Марина пришла домой, положила страшные носки в шкаф.