– Только не Расмуса, – возразил Андерс. – Никке не допустит, чтобы Расмуса уморили голодом.

– А что, если нам всем сразу наброситься на Никке? – спросил Калле. – Когда он явится с едой? Сможете вы повиснуть на нем, пока я не смоюсь?

Ева Лотта просияла.

– Идет! – согласилась она. – О, я дам Никке по кумполу, я давно мечтаю об этом.

– Я тоже раскрою Никке черепушку, – восхищенно заявил Расмус. Но, вспомнив лук со стрелами и лодочки из коры, добавил: – Хотя очень сильно бить его я не стану. Ведь он все-таки добрый, этот Никке.

Никто его не слушал. Никке мог явиться с минуты на минуту, и нужно было подготовиться к его приходу.

– А что ты собираешься делать потом, Калле? – возбужденно спросила Ева Лотта. – Ну, когда убежишь?

– Вплавь доберусь до материка и приведу сюда полицию, а профессор может говорить что угодно. Нам нужна помощь полиции, и нам следовало бы давным-давно к ней обратиться.

Ева Лотта вздрогнула.

– Да, конечно, – сказала она. – Хотя кто знает, что успеет натворить Петерс, прежде чем подоспеет полиция.

– Тс-с-с! – предостерег Андерс. – Никке идет.

Бесшумно кинулись они к двери и встали по обе ее стороны. Они слышали, как Никке подходит все ближе и ближе, услыхали, как дребезжит жестяной поднос в его руках. Они слышали, как ключ поворачивается в замке, и все их нервы и мускулы напряглись… Сейчас… Сейчас, уже совсем скоро.

– А я принес тебе яичницу, малыш Расмус! – воскликнул, отпирая дверь, Никке. – Ты ведь любишь ее…

Он так и не узнал, любит ли Расмус яичницу. Потому что в ту самую секунду они набросились на него. Жестяной поднос с грохотом полетел на пол, а яичница брызнула в разные стороны. Они крепко повисли у него на руках и на ногах и опрокинули его; они переползали через него, усаживались на него верхом, дергали за волосы и били головой об пол. Никке рычал, словно раненый лев, а Расмус, радостно покрикивая, прыгал вокруг. Ведь это была почти что война Роз, и он считал своим долгом поддерживать сражающихся. Правда, он на миг заколебался, ведь Никке, что ни говори, был его другом. Но, подумав хорошенько, Расмус подошел к Никке сзади и изо всех сил пнул его.

Андерс и Ева Лотта дрались как никогда. Калле с быстротою молнии выскочил за дверь. Все длилось несколько секунд. Никке обладал исполинской силой и, оправившись от удивления, высвободился с помощью нескольких ударов своих сильных рук. Злой и растерянный, поднялся он с пола и тотчас обнаружил, что Калле исчез. Бешено рванувшись к двери, он попытался ее отворить. Но дверь была заперта. Мгновение он стоял, тупо глядя прямо перед собой. Затем кинулся изо всех сил на дверные доски, но они были крепкие и не поддались ни на миллиметр.

– Кто, черт побери, запер дверь?! – в ярости воскликнул он.

Расмус, веселый и оживленный, по-прежнему прыгал по комнате.

– Это сделал я! – закричал он. – Это сделал я! Калле убежал, а я после этого запер дверь.

Никке крепко взял его за руку.

– Куда ты девал ключ, жулик ты маленький?

– Ай, больно! – пискнул Расмус. – Отпусти меня, глупый Никке!

Никке еще раз встряхнул его:

– Я спрашиваю тебя: куда ты девал ключ?

– Ключ я выбросил в окошко, – ответил Расмус. – Съел?

– Браво, Расмус! – крикнул Андерс.

Довольная Ева Лотта громко засмеялась.

– Теперь ты видишь, каково это, когда тебя запирают, милый Никке, – сказала она.

– Вот уж весело будет послушать, что скажет Петерс, – заявил Андерс.