|
Дубы и клены покрыли лес бронзой и золотом осени, выстелили подстилку палой листвы. Среди них были гиганты, насчитывающие сотни лет, такие, что несколько человек не обхватят. Под их кронами когда-то скакали рыцари в кольчугах, преследуя разбойников и диких зверей, когда здесь еще был Темный Лес легенд. Как он в детстве сам хотел быть рыцарем! Над кроватью у него висела выцветшая гравюра, купленная за медяки на ярмарке, — на ней паладин скакал спасать деву из когтей дракона со змеиным хвостом. Рыцарство. До чего же он тогда был наивен! Думал, будто можно любую несправедливость исправить, размахивая мечом. Рыцари больше не нужны, даже в этих диких землях. Разбойников давно нет, как нет и ужасных волков и пещерных медведей, скрывавшихся когда-то в переплетении корней. Сам Темный Лес нынче отступил в горы, и его войско сильно поредело из-за растущего спроса на бревна; только здесь еще их щадили. Дамион шел вверх, полной грудью вдыхая сырой запах осенней земли, и мысли его вертелись вокруг далекого прошлого.
Его вернуло к действительности ощущение холода. Вечерело, звезды стали ярче в глубоком небе над деревьями. Дамион узнал Единорога, Модриана-Валдура с его красным глазом. Надо повернуть домой, пока не стемнело по-настоящему, и оставить задуманное до другого раза. Непонятно, где сейчас может быть эта сумасшедшая. Дамион присел на камни, давая ногам отдохнуть перед обратным путем. Он увидел, что прошел уже две трети пути в гору и сейчас сидит возле так называемой Пещеры Фей. Вон она зияет в живом камне горы, всего несколько шагов отсюда: треугольный вход, куда ему теперь не войти не пригнувшись. Часто он гадал, почему местные жители не выбрали более внушительную пещеру для своих легенд. Здесь собираются феи на праздник Середины Лета, пируют и пляшут в лунном свете. Феи, которые раньше были элеями и их забытыми богами, теперь стали всего лишь персонажами фольклора в умах невежественных горцев. Здесь кто-то недавно побывал, решил Дамион, увидев на земле у входа в пещеру небольшую фигурку из высохших кукурузных початков и пшеничных колосьев. Он встал с камня, подошел, поднял этот предмет и повертел в руках. Кукурузная куколка, какую часто делают крестьяне во время жатвы из посдедних накосов. Они давным-давно забыли, что эта фигурка изображает элейскую богиню земли. Но тот, кто положил эту фигурку сюда, помнил. Это могло быть только одно: языческая благодарственная жертва богине, или феям, или им всем вместе. Значит, пастух правду говорил про сборы ведьм и колдунов здесь, в горах? Какой-то звук прервал его мысли: тихий шорох, будто шаги по камню, сзади. По коже побежали мурашки, он бросил куколку и резко повернулся, глядя в Пещеру Фей. Волосы на шее встали дыбом, и он невольно шагнул назад. У входа стояла крошечная фигурка, похожая на эльфа, и бледные ее одежды чуть светились в сумерках. После первых секунд полного остолбенения Дамион понял, что перед ним такое. Но сердце все равно стучало, не унимаясь, когда одетая в серое фигура двинулась из пещеры к нему. Не стоит удивляться, что он на краткий миг затмения рассудка подумал, будто перед ним — некое сверхъестественное существо. Старуха вполне могла быть гномом или кикиморой из детской книжки сказок, такая она была крошечная и морщинистая. Ручки костистые, как птичьи лапки, круглое лицо изрезано морщинами. Страннее всего были у нее глаза: закрытые беловатой пленкой, и цвета не различить. Он сперва решил, что она слепая, но слишком уверенно она шла к нему, тяжело опираясь на узловатую клюку, однако не нащупывая дорогу и не спотыкаясь. — Добрый вечер, святой отец, — поздоровалась она сухим и скрипучим голосом. Значит, не слепая. По крайней мере, частично видит одним или двумя глазами, если смогла определить рясу в сумерках. Дамион выдохнул задержанный воздух, чуть не рассмеявшись. Ну конечно же! Это Ана, местная «ведьма». Поклонившись, он ответил: — Добрый вечер и вам, госпожа. |
