— Вы должны войти в коллегию адвокатов, мадемуазель Катрин. Всегда оправдания и только оправдания. Это надоедает, наконец. Князь, я жду продолжения.

   — Но мадемуазель Катишь в чём-то права. Король объявил войну Австрии и вместе с тем отказался санкционировать декрет Национального собрания против эмигрантов.

   — Он не имел права поступить иначе! Он и так предал своих подданных, разве вы этого не понимаете?

   — И против мятежных священников. Всё это вызвало движение 20 июня 1792 года. Положение обострилось тем, что врагам короля удалось достаточно убедительно доказать факт его сношения с эмигрантами и переговоров с иностранными государствами.

   — Которые ни в чём ему не помогли, зато сделали преступником в глазах взбесившейся черни!

   — Да, именно так. Десятого августа произошло восстание черни, а 21 сентября, меньше чем через полтора месяца, пала монархия. Король вместе с семьёй был заключён в Тампль.

   — Боже, боже мой, что ему пришлось пережить!

   — A-а, наконец-то вы смогли наглядно убедиться, к чему приводит слабость монарха, мадемуазель Катишь. Вот только если бы всё закончилось одним тюремным заключением!

   — О, бунтовщики требовали большего. Против короля стали собираться обвинительные доводы, и 11 января 1793-го начался суд над ним в Конвенте.

   — Суд! Суд над монархом, хотя именно монарх является носителем и проводником Божьего произволения на земле. И никто не выступил в защиту короля?

   — Ваше высочество, король сам отказался от каких бы то ни было защитников. Он сам защищал себя, ссылаясь на права, данные ему конституцией.

   — Как это могло помочь, когда приговор был предрешён? Я уверен, все скучали его словами и с нетерпением ждали кровожадной развязки.

   — Вот именно, ваше высочество. Девять дней суда стали сплошным фарсом и издевательством над королём. Двадцать первого января последовал приговор: смертная казнь.

   — Но за что, ваше высочество, за что? Мне невыносимо это слышать.

   — Невыносимо? Нет, мадемуазель Катишь, вы — вечная поборница слепого бессмысленного и пагубного милосердия ко всем без исключения, вы просто обязаны всё выслушать. Продолжайте, князь, и не опускайте никаких подробностей.

   — Ваше высочество, направляясь к вам, я встретил великую княгиню и обещал, что она услышит также мой рассказ. Разговор так быстро начался, что я невольно нарушил обещание и...

   — Хватит, хватит, князь, я не собираюсь быть участником такого представления, которое немедленно устроит для всех моя супруга, я приказываю вам продолжать. Вопрос о казни был решён единогласно, всеми участниками собрания?

   — В том-то и дело, что нет, ваше высочество. Существовала возможность сохранить жизнь его величеству.

   — Возможность? Какая возможность?

   — За смертную казнь высказалось 383 человека, но 310 были против. Это давало основание хотя бы для апелляции. Или... немедленного вмешательства других держав.

   — Других держав! Какая горькая ирония! Все монархи ведут себя подобно русской императрице! Они предатели! Все до единого!

   — Так получилось, ваше высочество. И 21 января король Людовик XVI взошёл на эшафот.

   — И как он принял свой конец?

   — Ваше высочество, если король в чём-то когда-то ошибался, был непоследовательным или двоедушным, он всё искупил этим концом! Последний французский монарх был великолепен.