|
И теперь лишь искусственный свет озарял своим холодным сиянием пациента, удерживаемого мощным диамагнетическим полем в нескольких дюймах над операционным столом. Здесь же в темноте сидел Арбин, ничего не понимающий, но тем не менее решительно настроенный самим фактом своего присутствия предотвратить возможные грязные трюки, на которые, по его разумению, способны такого рода ученые. Физики не обращали на него внимания, занятые подгонкой электродов к голове. Это была долгая и трудная работа, требующая большой точности. Шект болезненно улыбнулся. Конечно, морщины на человеческом лице не всегда давали точное представление о возрасте, но в данном случае их было достаточно. Этот человек был старше пятидесяти. И тут улыбка исчезла с его лица. Он нахмурился. С морщинами что-то было не так. Они выглядели странно, не совсем... На мгновение он был готов поклясться, что его череп имеет примитивную форму, словно анахронизм, но... В конце концов, этот человек психически ненормален, так почему бы и нет? И тут он неожиданно, пораженный, воскликнул: - Как я не заметил? У этого человека на лице растут волосы! Он повернулся к Арбину. - У него всегда была борода? - Борода? - Волосы на лице! Идите сюда! Видите? - Да, сэр. - Арбин лихорадочно соображал. Утром он заметил это, но потом забыл. - Это у него от рождения, - сказал он, и добавил: - По-моему. - Ладно; удалим это. Вы же не хотите, чтобы он выглядел как дикое животное, не так ли? - Нет, сэр. - У него волосы и на груди, - сказал лаборант, удалявший волосы с лица. - Великая Галактика, - сказал Шект, - дайте мне взглянуть! Да это же настоящий ковер! Ладно, оставьте это. В рубашке этого не видно, да и пора заняться электродами. Присоединяйте здесь, здесь и здесь. Дюжина микроэлектродов, которые должны были уловить тончайшее эхо микротоков, передаваемых от одной клетки мозга к другой, были введены в кожу. Дольше всего заняла настройка Синапсайфера. Записывались показания приборов, вновь и вновь проверялись инструменты и опять продолжалась настройка. Наконец Шект улыбнулся Арбину и сказал: - Скоро все кончится. Масса аппаратуры нависла над спящим, как медлительное и прожорливое чудовище. Четыре длинных провода тянулись к рукам и ногам пациента, серая прокладка из чего-то, напоминающего резину, была аккуратно подложена под шею и зажимами крепко закреплена на плечах. Наконец два электрода были закреплены на висках. Шект не сводил глаз с хронометра, его правая рука лежала на выключателе. Большой палец руки сдвинулся, ничего заметного не произошло. Прошли, казалось, часы, в действительности же, всего около трех минут, и палец двинулся вновь. Помощник Шекта склонился над все еще спящим Шварцем и радостно произнес: - Он жив. Прошло еще несколько часов, в течение которых было произведено множество измерений. В комнате царила атмосфера почти дикого восторга. Была уже почти полночь, когда глаза добровольца открылись. Шект отошел измученный, но счастливый. - С ним все в порядке, - сказал он, коснувшись ладонью лба пациента. - Несколько дней ему придется побыть здесь, - твердо проговорил он, повернувшись к Арбину. В глазах Арбина немедленно появилось беспокойство. |
