— Лови… — Экран загорелся, и на нем замерцала быстро собираемая информация. — Скорость торпеды — 36 узлов, до ближайшей цели — 4200 ярдов…

Моррис кивнул.

— Примерно три с половиной минуты. Логично. Они хотят нас спровоцировать, чтобы мы дернулись, не подготовившись, поэтому и пустили ее издалека и с невысокой скоростью…

— 36 узлов, по-твоему, — медленно? — спросила Норма.

— Конечно. У британцев сейчас торпеды больше сотни выжимают. Ну, по крайней мере в Северном море, где они их разрабатывали… А в теплой воде…

— Моррис, ты лучше об этой торпеде скажи, — перебил Фило.

— «Дикая Свеча», — прочел Моррис на экране. — Стандартное французское противолодочное оружие дальнего действия, точнее даже — франко-израильское, но это тоже долгая история…

— Она может убить кита?

— Разумеется, если взорвется. Это как рыбу ловить с динамитом. Гидростатический шок превратит все стадо в собачьи консервы…

— Моррис! — Норма почти задыхалась.

— Я сказал, если взорвется. Но… — На экране появилось пространное описание «Chandelle Sauvage»; он пробежал глазами по строкам мелкого шрифта и вроде остался доволен. — Ага. Так я и думал. — Моррис насмешливо посмотрел на череп с костями. — Шлимазлы!

— Что такое? — спросил Фило.

— Смотри, — сказал Моррис.

— А нам не надо что-нибудь сделать? — поинтересовалась Норма.

— Нет. Смотри.

И все стали смотреть; расстояние между стрелкой и китами сокращалось; приблизившись к цели, она стала похожа на гарпун. Аста запрашивала время и дистанцию, пока стрелка не пересеклась с изображением первого кита… и не прошла сквозь него.

— Ха, — сказал Фило. Стрелка повернулась, нацелилась на другого кита, и его тоже прошла насквозь. И третьего. Фило поднял глаза на Морриса.

— Встроенная защита, — объяснил Моррис. — Во время Нефтяного похода в Габон в 18-м году у французского флота было слишком много потерь от дружественного огня.

— Они подрывали собственные субмарины?

— Они подорвали подводное буровое оборудование на сумму в два миллиарда франков. Французский министр ископаемых ресурсов так расстроился, что поперхнулся улиткой и умер. После похорон министр военно-морских сил решил обратиться к Израилю с просьбой разрешить Франции использовать конструкцию боеголовок с их торпед «Соломон»; непосредственно перед детонацией они заново проверяют данные с сонара наводки и остальных датчиков, дабы убедиться, что их выпустили в подходящую цель…

— Но кит-то не буровая установка, — заметил Фило.

— Да, но он в то же время и не корабль, и не подлодка, — ответил Моррис. Изумленно посмотрев на монитор, он добавил: — Должно быть, торпеда сейчас реально запуталась. Цель двигается, как подводная лодка, ну типа того, а сделана из ворвани.

— Ворвань, — сказала Норма. — Китовый жир.

Моррис кивнул.

— Конечно, не ископаемое топливо, но все же…

— То есть кита она не обидит?

— Ну, полагаю, если такая дура врежется в него на скорости 36 узлов, у него останется охрененный синяк. Но взрываться ей запрещено; это противоречило бы национальным интересам Шестой Республики.

Стрелка на дисплее погасла — у «Дикой Свечи» кончилось топливо.