— Позвоните, пожалуйста, в аэропорт и закажите билет на ближайший рейс до Москвы, — сказал Александр Борисович.

— Вы же хотели улететь завтра утром, — удивился Штазиманн. — Номер для вас уже заказан.

— К сожалению, мне надо спешить, — сказал Турецкий и добавил: — Я терпеть не могу халву.

Он подмигнул интерполовцу, а тот, побагровев, поспешил к телефонному аппарату, стоящему на столе Линдеманна.

Пока готовились копии документов, а Штазиманн договаривался о билете, Турецкий и Линдеманн молча пили кофе, сидя по разные стороны стола.

— Ваш самолет в четыре тридцать утра. — Штазиманн положил трубку и обернулся. — Раньше не получается.

— Ну что ж, — Турецкий поднялся с кресла, — везите в гостиницу. Отдохну немного. Хотя, конечно, после такого хорошего кофе вряд ли усну.

— У вас есть шесть часов. В три тридцать я заеду за вами, — сказал Щтазиманн.

— Не надо. Я закажу такси.

— Транспорт не оплачивается, — отрезал немец.

— Это черт знает что! — рассмеялся Турецкий. — Я в состоянии уплатить за такси! У меня есть деньги.

— Мы отвезем вас в гостиницу, — поспешно сказал интерполовец.

— Хорошо. Но вы не потребуете взамен мою душу? Или Кенигсберг со всеми прилегающими территориями?

Штазиманн посмотрел на Турецкого и, увидев улыбку на его лице, рассмеялся в ответ.

— А может быть, проведем время с пользой? — выходя, предложил Турецкий. — Я угощу вас пивом. Так и скоротаем часок-другой.

С этими словами следователь из Москвы и его сопровождающий покинули кабинет шефа криминальной полиции Берлина.

Гордеев понял, что за ним следят, на полпути из Шереметьева. Слежка велась нагло, явно с целью запугать преследуемого. В зеркало заднего вида Юрий заметил, что в иномарке сидят четверо мужчин. Преследователи не пытались обогнать машину адвоката, но и не отпускали ее от себя дальше, чем на тридцать метров. Таким тандемом они доехали до города. Гордеев хотел было свернуть к посту ГАИ и под каким-нибудь предлогом задержаться там. Расчет был прост: четверо головорезов в иномарке не смогут не вызвать подозрений у гаишников, если остановятся неподалеку от поста.

Он уже готовился заложить руль вправо, но тут иномарка обогнала его и на большой скорости ушла в город.

Гордеев с облегчением вздохнул и решил, что, возможно, эти четверо в машине просто юмористы, решившие попугать владельца жалкого «жигуленка». Адвокат помянул недобрым словом Турецкого, давшего в недавнем разговоре пищу для развития этой паранойи, и уже с легким сердцем направился к Лизе.

Однако возле подъезда ее дома он увидел ту самую иномарку. И что еще неприятнее — в ней теперь сидели два человека. Гордеев был в этом уверен, потому что в салоне машины горел свет, который погас, когда он подъехал. Оставалось только гадать, где двое других, может, вышли по дороге сюда, а может быть, поджидают его в подъезде.

Адвокат припарковал машину неподалеку от входа. Вспотевшими пальцами нащупал в кармане бляшку магнитного ключа, в очередной раз пожалел о том, что до сих пор не обзавелся оружием, и, успокаивая себя мыслью о консьержке, выбрался из машины и направился к дверям.

Он приложил ключ к замку. Никакого эффекта. Гордеев невольно оглянулся на иномарку. Сейчас он был совершенно открыт и представлял собой прекрасную мишень. Гордеев отнимал и прикладывал ключ к замку несколько раз, пока наконец не сообразил, что пытается открыть дверь в подъезд чужого дома ключом от своего.

Стоять под прицелом типов, сидящих в машине, а Гордеев почти физически чувствовал эти взгляды, было не очень приятно.