Стоять под прицелом типов, сидящих в машине, а Гордеев почти физически чувствовал эти взгляды, было не очень приятно. Адвокат еще раз оглянулся через плечо и, открыв дверь, проскользнул в подъезд.

Консьержки не было. Гордеев огляделся по сторонам. В широком холле ни души. Адвокат подумал о Лизе, которая оставалась в квартире, и быстро направился к лифту. Нажал кнопку вызова. Краем глаза заметил какое-то движение справа от себя и резко повернулся. Перед ним стояла консьержка со шваброй в руке.

— Вам кого, юноша? И как вы сюда попали? — подозрительно спросила она.

— Через дверь. — Гордеев показал женщине ключ. — К Варгановым никто не проходил?

— Проходили двое. С полчаса назад. Елизавета Витальевна сама их велела впустить.

Подошел лифт. Гордеев, не говоря ни слова, влетел в кабину и нажал на кнопку с цифрой пять.

Он позвонил в дверь квартиры. Некоторое время никто не открывал. Эти мгновения показались Юрию чудовищно долгими.

Наконец дверь открыла Лиза.

— Привет, проходи, — сказала она.

— У тебя гости? — поинтересовался Гордеев.

— Да. Двое ребят приехали из Питера. Помочь на похоронах. Я им в гостиной постелила. Что с тобой?

Гордеев сел на тумбочку для обуви и закрыл глаза.

— Ничего, все нормально. — Он встал, прошел на кухню и посмотрел через окно во двор. Машина с погашенными огнями стояла на том же месте.

— Сегодня приезжал референт отца — некто Ас-молов. — Лиза стояла в дверях кухни за спиной Гордеева.

— Что хотел? — Юрий смотрел на машину, ожидая увидеть какое-либо движение.

— Посмотреть бумаги. Якобы папа забирал важные документы домой.

— Ты, конечно, не позволила ему этого сделать? — испуганно произнес адвокат.

— Я сказала, что все документы изъяты следствием. — Лиза подошла к Гордееву и обняла его за шею. — Куда ты смотришь?

— Да вот пытаюсь понять, не помешает ли утром моя колымага лимузинам государственных деятелей. — Юрий обернулся внутри кольца девичьих рук. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Значит, ты останешься? — тихо спросила Лиза.

— Конечно, — с чувством произнес Гордеев и нежно поцеловал девушку.

Турецкий прилетел в Москву рано утром. Было еще темно. Шел снег.

«Ну вот зима как зима!» — подумал он, на мгновение задержавшись на верхней площадке трапа, и вдохнул полной грудью холодный воздух, пропитанный резким запахом керосина.

Александру Борисовичу, человеку сугубо городскому, нравились запахи, которыми напоен воздух мегаполиса. Они бодрили и заставляли шевелиться. И хотя он и считал это явление своеобразной техногенной мутацией, но с чистым воздухом провинции отношения никак не складывались. Там вечно хотелось спать от переизбытка кислорода в легких. Попадая в лес или в горы, Турецкий чувствовал себя неуютно, воздух странно щекотал ноздри, и приходилось много курить, чтобы компенсировать недостаток привычных токсинов. Тогда Александр Борисович начинал кашлять и скоро покидал местность с чистым воздухом, говоря, что этак он заработает рак легких…

Турецкий слетел по ступеням трапа к автобусу, который должен был доставить пассажиров в здание вокзала. Следователь совершенно не чувствовал усталости, наоборот, все его существо охватил сильнейший охотничий азарт. В полете он не сомкнул глаз и мысленно подгонял время. Он просчитал все возможные пути поиска близнецов и краснолицего, о котором говорил Гордеев. Турецкий всегда находил адвоката весьма толковым и, хотя и шутил по поводу его ухода из органов, на самом деле считал, что это серьезная потеря для прокуратуры.