— Запас карман не тянет, — улыбнулся он Варганову и спрятал ее в сумку племянника. — Можно у вас чистую кассету попросить? — громко сказал Ройтман.

Варганов усмехнулся, наблюдая за плутовскими проделками старого адвоката. Охранник молча положил на стол нераспечатанную кассету.

Виталий Викторович поднялся с кресла:

— Вы занимайтесь делами, Натан Яковлевич, а я спешу. Ничего не поделаешь — встреча с прессой.

— А, ну да, да… «Пятая власть», с ней нужно осторожнее, — понимающе кивнул Натан Яковлевич. — Я позвоню вам, когда окончательно проанализирую все материалы. Их обвинения разлетятся в пыль, поверьте. Это я вам говорю — Натан Ройтман.

Варганов молча кивнул и вышел в коридор.

Итак, благодаря энергии и опыту Ройтмана с него в скором времени, очевидно, снимут это ужасное, позорное и нелепое обвинение. Дай-то бог… Но вот только что будет потом? Виталий Викторович понимал, что силы, организовавшие эту провокацию, не рассчитывали на серьезный успех. Скорее всего, это была акция устрашения, своеобразный шантаж. Но он не уступит, и, значит, будут новые попытки воздействия на непокорного чиновника. Придумают что-то похлеще, поизощреннее. Такое, от чего просто так не отмоешься. И, даже доказав свою невиновность, пятно может остаться. А что за директор «Росспиртпрома» с пятном на биографии?..

Ну что ж, он готов к этому. Варганов подумал о своем ближайшем окружении. Что он знает об этих людях? Насколько они лояльны по отношению к нему? И опять возникла мысль о дочери. Вполне вероятно, что в следующий раз враги предпримут что-то именно против нее.

«Да, — невесело сказал сам себе Варганов, — чтобы проводить реформы в нашей стране, нужно либо вовсе не быть ни с кем связанным, либо жить в охраняемой крепости вместе со всеми, кто тебе дорог. Иначе не получается…»

Он посмотрел на часы. Через пятнадцать минут встреча с прессой… Нужно успеть просмотреть бумаги, подготовленные Асмоловым, да и перекусить не мешает, чтобы добрее быть с журналюгами. Виталий Викторович улыбнулся. «Ладно, разберемся», — подумал он и решительно направился к своему кабинету.

Было уже пять часов вечера, когда Варганов вышел из здания Министерства сельского Хозяйства, что в Орликовом переулке. Последняя запланированная на сегодня встреча проведена, и Виталий Викторович намеревался, не заезжая на работу, отправиться за город. Теперь можно было заняться дочерью.

Снег прошел. Низкое зимнее солнце, выскользнув из-за туч, сверкающей масленой каплей застыло над горизонтом, в точности помещаясь между высокими зданиями на другой стороне Садового кольца.

— Куда едем? — спросил охранник Саша, распахивая перед шефом дверцу автомобиля.

— К Лизе, — ответил Варганов, устраиваясь на заднем сиденье, — на дачу.

…Эти слова прозвучали в наушниках, которые лежали на сиденье старенькой «копейки», стоящей на другой стороне улицы. Молодой человек, удобно устроившись за рулем, опустил микрофон на пистолетной рукоятке, закрыл боковое стекло и, наблюдая за трогающейся машиной Варганова, набрал номер на мобильном.

— Он едет на дачу, — произнес молодой человек и тут же выключил трубку.

«Мерседес» Варганова (на этот раз он попросил водителя пригнать из гаража бронированный) выехал за черту города примерно минут через сорок. Конечно, пришлось постоять в двух-трех нескончаемых московских пробках, перед которыми все едины — и владелец потрепанного жизнью «Запорожца», и сидящий в мягком салоне бронированного «мерседеса» высокий государственный чиновник. Здесь не помогали ни номера с большим российским флагом, ни проблесковые маячки.