Я вздохнула. Один раз, еще учась в консерватории, я сидела в туалете, запершись в кабинке, а к умывальнику подошли две преподавательницы. Одна, читавшая курс истории музыки, со вздохом сказала:
- Такие люди вокруг приятные, музыканты, композиторы, вот если бы не студенты, жизнь была бы прекрасна...
- Надя с вами работала? - прервала я стоны Ниночки.
- Нет, она ушла - очень тяжело...
- Где она трудилась?
- Ну... - замялась девушка.
- Дома сидела?
- Нет, конечно, кушать-то надо и одеться хочется, а денег никто не даст, родители у ней померли...
- Где она работала? Назовите место! Нина принялась растерянно вертеть в руках грязную чайную ложечку.
- Ой, что это я, кофейку хотите? У меня и конфеты есть, и булочки с корицей...
Она подскочила и бросилась к плите, приговаривая:
- Давайте, давайте, горяченького, со сладеньким.
- Сядь, - велела я, - прекрати дергаться. Булки я не ем и тебе очень не советую увлекаться, лучше салат из овощей и отварное мясо без хлеба. Картошку, еще йогурт с нулевой жирностью, из снятого молока...
Нина сморщилась:
- Я люблю сливочный, он вкуснее...
Я посмотрела на валики жира, выпирающие из-под ее красного платья, и вздохнула. В конце концов, в мои обязанности не входит чтение лекций по диетическому питанию.
- Немедленно отвечай, где работала Надя, прекрати ходить вокруг да около!
Девушка села на табуретку и прошептала:
- Ну, теперь ей ничего не будет, раз померла. Она торговала желудком беременной ослицы.
- Чем? - оторопела я. - Ну-ка повтори!
- Желудком беременной ослицы, - покорно высказалась еще раз Ниночка.
Я разинула рот. Чего только не бывает в наше время! Про гербалайф, тайские таблетки с глистами, желчные камни крупного рогатого скота я читала в "Из рук в руки", но про ослов!
- Где же она его брала?
- Кого? .
- Ну, желудок ослицы...
- В гастрономе покупала, на Ленинградском шоссе.
- А зачем его продают? Ну, для какой цели?
Едят сей продукт или к больным местам прикладывают?
Ниночка тяжело вздохнула.
- Ну, слушайте, видимо, делать нечего, придется правду рассказать.
Надюша недолго проработала медсестрой, вскоре шприц, клизма и капризные пациентки ей надоели, и девушка ушла. Где она только потом не трудилась: продавала билеты в кинотеатре, торговала на рынке косметикой и колготками, бегала по домам от фирмы, производящей витамины, и пекла блинчики в павильоне "Русские блины"... Но никакой радости ни одна из работ не приносила. Да и фиг с ней, с радостью, были бы деньги, но их-то как раз и не платили. На рынке хозяин давал по пятьдесят рублей в день, в блинах выходило около тысячи в месяц, а за витамины вообще шел процент, и, протаскавшись весь день по крутым лестницам, можно было вернуться домой с пустыми руками.Жизнь казалась Надюше беспросветной, и она часто жаловалась более удачливой Ниночке:
- Господи, вон в газетах пишут, богатые старики обожают молоденьких! Где найти такого дедушку? Уж я бы его ублажала со всех сторон! Денег хочу, ничего другого не надо! Денег! Долларов! Я, Нинка, за баксы на все согласная!
Ниночка вздыхала и предлагала подруге:
- Ну, хочешь, возьми у меня двести рублей, просто так, без отдачи!
Надежда закатывала глаза:
- И что на такую сумму можно сделать? В Макдоналдс пойти? Нет, Нинок, мне тысячи нужны. Ей - богу, если бы могла, пошла бы в проститутки, только меня с души воротит при виде грязных парней. |