Паж вышел и совершенно точно выполнил приказ короля.

Как мы уже знаем, Гастон Орлеанский лег очень поздно, но спал он чутко. Габриэль де Сабран обратился к слуге, и тот ввел его в комнату принца, который, протерев глаза, нахмурился; казалось, он был удивлен и обеспокоен тем, что король приглашает его к себе в такую рань. Как всякий человек, совесть которого нечиста, Гастон Орлеанский говорил себе:

— Король собирается сделать мне за что-то выговор.

Но паж, догадавшись, что принц обеспокоен, добавил:

— Монсеньор, король сегодня в хорошем настроении.

— Ах вот как! — произнес Месье, и лицо его прояснилось.

— И он рассчитывает на ваше высочество, чтобы подшутить над его высокопреосвященством.

Месье поспешно оделся и последовал за Габриэлем де Сабраном.

Король сидел у окна и любовался своим любимым Шамборским лесом, вершины которого золотили первые лучи солнца. Увидев Месье, он протянул ему руку и сказал:

— Добрый день, братец! Не угодно ли вам сегодня поохотиться на оленя?

— Я весь к услугам вашего величества, — ответил Месье, целуя протянутую ему руку.

— Хорошо, — продолжал король, — где вы держите ваши своры?

— У меня их три, — скромно ответил принц: одна здесь, это так называемая большая охота.

— Хорошо, но это не то, что мне нужно.

— Вторая — в лесу Блуа, у моего первого ловчего, мэтра Жана Ла Бранша. В ней двенадцать добрых нормандских гончих, которые так же хорошо берут лань, как оленя.

— А третья?

— Третья, сир, — кабанья свора из тридцати восьми больших сентонжских собак — эти возьмут кабана меньше, чем за пять часов. Эта в Шамборе.

— Ну что же, — сказал король, поскольку я хочу поохотиться в Шамборском лесу, вместо оленя поохотимся на старого кабана-одиночку.

— К услугам вашего величества, — ответил Месье. — Когда вам угодно выехать?

— Ах, в том-то вся и загвоздка, — ответил Людовик, — я хотел бы выехать из замка без шума и гама.

— Это просто, — ответил Гастон, — здесь есть лестница и потайной ход, которые ведут в нижний город.

— Прекрасно! А лошади?

— Позволю себе доложить вашему величеству, что из-за предпринятой мной перестройки замка конюшни пришлось перенести в город. Если вам угодно, сир, вы можете выйти из замка пешком, прикрыв лицо плащом, как простой дворянин, а потом сесть на лошадь, и здесь никто ничего знать не будет.

— Ага, мы прекрасно подшутим над кардиналом! — сказал обрадованно король.

И он поспешно приказал Габриэлю де Сабрану одеть себя.

— Сир, я пошлю одного своего офицера оседлать лошадей, — сказал Месье.

— Да, конечно, — ответил король. — Не будем терять времени, братец!

Месье поспешно покинул королевские покои, но пошел не к себе, а побежал к дону Фелипе.

— Дорогой Фелипе, — сказал принц, — король сегодня охотится.

— Со двором?

— Нет, со мной, в Шамборе. Мы выезжаем через несколько минут.

— И кардинал об этом ничего не знает?

— Совершенно ничего. Тебе не кажется, что нам подворачивается прекрасный случай?

— Представить донью Манчу? Безусловно.

— Так надо бежать к ней предупредить и приказать, чтоб ей седлали коня.

— О нет, — ответил испанец, — все это нужно держать в тайне.

— А как?

— Пусть ваше высочество во всем положится на меня, я все беру на себя.