– Ну, это и есть ваши мастодонты? – спросил Лихунов немного насмешливо.

– Ну да, – с гордостью сказал Развалов. – «Царский дар», форт номер пятнадцать. Лучшее, что создала российская инженерная мысль.

– Посмотрим, посмотрим, что там создала ваша мысль, – поддел Лихунов инженера. – Он на самом деле не верил в то, что эта низкая, какая-то бесформенная с виду постройка может противодействовать осадной артиллерии немцев.

Они подъехали на расстояние сорока сажен к какому-то полукруглому выступу стены, к которому примыкал забор, густо оплетенный колючей проволокой.

Вблизи форт выглядел еще более жалким и бессильным. Рядом со стеной взвод раздетых по пояс солдат занимался гимнастикой. Слышались команды фельдфебеля:

– А ну гни, гни спину сильней, что там тебе… что ли, мешает? Запрокидывай башку назад, твою туды мать! Не хрупнет, не хрупнет шея! Раз, два! – и добавил со смешком, радуясь внезапно явившейся остроте: – А ежели и хрупнет, так и хрен с ней. Гнилая, значится.

– Давайте спешимся здесь, Константин Николаевич. Посидим под деревом в тени.

Лихунов не возражал. Они привязали лошадей, которые принялись щипать сухую выгоревшую траву, а сами сели под негустую березу, закурили. Но от форта к ним уже бежали двое. Через минуту над ними стоял запыхавшийся прапорщик и рядовой с винтовкой.

– Какое право имеете находиться вблизи форта? – стараясь быть страшным, зафальцетил молоденький, «четырехмесячный» прапорщик.

Развалов показал грозному страху свой пропуск. Прапорщик был очень смущен и пунцово покраснел:

– Извиняюсь, господин подполковник. Издалека ведь не признаешь. Да и недавно я здесь, мало кого знаю. Отдыхайте.

Когда караульные ушли, Лихунов спросил у Развалова, показывая на занимающихся гимнастикой солдат:

– Им что, больше делать нечего?

– Приказ их высокопревосходительства, что делать! – вздохнул инженер. – Ну да вы на постройку взгляните. Нравится?

– Что здесь может нравиться? Этот серый бетон? Хорош этот форт может быть лишь тогда, когда выдержит бомбардирование шестнадцатидюймовых фугасов. Пока же все это – хорошая цель для вражеской артиллерии.

Развалов рассмеялся:

– В вас, Константин Николаевич, за версту полевой пушкарь виден. Укреплений вы не любите.

– Да, не люблю.

– А я люблю. Наверное, здесь дело в чистой психологии, но о себе скажу, что я сторонник предупредительно-защитных военных действий. Тех, что дают предполагаемому противнику видеть в нас силу, хорошо защищенную силу, с которой надо считаться. Это может предупредить войну.

– А если война уже идет? – резко спросил Лихунов. – Тоже защищаться предложите? В крепости сидеть?

Развалов на минуту задумался, отвечать, как видно, не хотел. Сказал тихо:

– Нет, не предложу. Я просто… буду тем, кто я есть, – инженером. Стану строить надежные убежища для вас.

Лихунов вдруг догадался, что тему разговора нужно срочно поменять.

– Ладно, расскажите мне о вашем мастодонте. Вы что, участие в постройке принимали?

Развалов оживился:

– То, что вы, Константин Николаевич, видите, называется фортовой группой. Смотрите, это закругление стены является левофланговым промежуточным полукапониром. Видите амбразуры узкие? Это пулеметные гнезда. Оттуда будет вестись фланкирующий огонь вдоль рва, укрепленного оградой из колючей проволоки. Левее капонира – горжа, переходящая в опорный пункт, справа – горжевой редюит в виде приспособленной к обороне группы казарм, погребов, складов.