Перед плакатом на большом стеллаже выставлены пять-шесть гитар и несколько ударных установок. Рядом на стойке вывешены сценические костюмы, те самые, в которых битлы снимались на обложку альбома. Дальнюю стену украшают ряды золотых и платиновых дисков.

На невысоком подиуме установлены восковые модели Леннона, Маккартни, Харрисона и Старра, совсем молодые, еще в своих дешевых костюмчиках. Для полной коллекции не хватает разве что мумий самих кумиров…

Посреди “музея” возвышается большой круглый помост, вокруг которого идет шевеление. Трое рабочих по направляющим закатывают на него странно разукрашенную легковую машину, в которой любой битломан сразу узнал бы Бентли S-2 1956 года выпуска, некогда принадлежавшую Джону Леннону.

Рабочими руководит высокий холеный араб. Покрой его снежно-белой галабии безупречен, а орнамент, нанесенный на куфию, выдает члена одной из правящих в эмиратах семей. На шее у араба тяжелая золотая цепь, в руках четки.

Дождавшись, когда “Бентли” установят в центре помоста, “ниндзя”, до того прятавшийся в одном из неосвещенных углов, ровным шагом подходит к рабочим и, не дав никому опомниться, расстреливает” их сонным зельем. Убедившись, что все обездвижены, замирает, повернувшись к высокопоставленному арабу.

В лице араба не испуг — неподдельный ужас. Он машинально пятится до тех пор, пока не упирается в стену.

— Не убивай! — говорит он тихо на родном языке. Через секунду-две, взяв себя в руки, повторяет уже без дрожи и по-английски. — Don't kill me please…

— I don't want to kill you! — по-английски же отвечает пришелец. — I did not come for you, but for this car. — Он указывает на “Бентли” и неожиданно добавляет по-русски. — Чувак, я не к тебе, а к твоей канарейке…

Араб не понимает последней фразы, но произнесенного по-английски ему достаточно. Он выдыхает от облегчения и совершенно искренне удивляется.

— Зачем тебе этот «Бентли»? Ты коллекционер?

— Нет. Машина нужна не мне. Хозяину. Тому, у кого она украдена…

— Украдена? Что за чушь! Я купил ее совершенно официально.

— Ну да. Купил “легально”, но потом зачем-то контрабандой завез в страну. По документам в этом контейнере из Санкт-Петербурга доставлена “мебель из дворца русских князей”, но никак не машина… — ниндзя извлекает на свет какие-то ксерокопии, предъявляет арабу.

Вы из “Интерпола”? — спрашивает араб. — Если да, то должны знать, в чем тут дело. Не секрет, что шейх, мой отец, не одобряет западный образ жизни. Если он прознает об этом месте, то сделает наследником Шарджи младшего брата… Коллекцию я начал собирать, еще когда учился в Оксфорде, втайне от всей семьи. Мне не хватало именно этой машины… Когда узнал, что она выставлена на продажу, не смог ничего с собой поделать! Да известна ли вам ее история?

— Известна! — усмехается «ниндзя». — Изучил документы, ваше высочество.

* * *

Первым ее владельцем был модельер лондонского бутика, где отоваривались тогдашние рок-звезды. Все рокеры — наркоши, какой кокс, такой и приход, потому модные шмотки этот авангардист раскрашивал в стиле «зимний сон наркомана». Соответственно машину для рекламы размалевал под нормальный такой психоделик. Однако со временем разорился и бутик свой продал — в 1968 году его с авто в придачу выкупили битлы. Чуваки разбогатели до одури, вот и решили “выгодно вкладывать” все то, что набренчали непосильным трудом. Да вот только бизнесмены из них оказались не ахти — лавочка, которая, по словам Маккартни, произнесенным на пышной церемонии открытия, должна была стать «прекрасным местом, где прекрасные люди покупают прекрасные вещи», разорилась буквально через три месяца.