– То есть как – чего? Мы уже заплатили, поддержали свое реноме, – она со вкусом выговорила иностранное слово, – а теперь я хочу мои денежки вернуть! Они мне самой нужны! У меня такие траты, такие траты! – Она картинно закатила глаза к небу, поднялась и принялась натягивать перчатки. – Ну вот, молодой человек, теперь вы все знаете, можете начинать работать. Бобчик, пошли скорей, а то я и вправду опоздаю, – бросила она своему спутнику и направилась к двери.

   – Погодите, куда же вы? – переполошились Вадька в рабочей комнате и Салям в офисе. – Вы же ничего мне толком не сказали! Я не могу начинать расследование, опираясьна такую скудную информацию!

   – Не можете? Как это, не можете? – Мадама круто обернулась и яростно уставилась на Саляма, так что бедняга нервно заерзал в кресле. – Чтоб я больше от вас подобных глупостей не слышала! Я – ваша клиентка! Я вам за что плачу? Нет, ответьте мне, за что я вам плачу? За то, чтобы вы мне «не могу» говорили?

   Мурка не выдержала. Она возмущенно фыркнула уже после первого сказанного Мадамой слова. Теперь же рыжеволосая сыщица достигла точки кипения. Она отпихнула Вадьку от микрофона и, пробормотав: «Похоже, не мы ей, а она нам на голову усядется!» – заняла его место.

   У Саляма оказался идеальный дар подражания. Если раньше в его голосе проскальзывали Вадькины растерянные интонации, то сейчас в нем громыхнул металл:

   – Вы мне пока что вообще не платите, – ровно начал он. – Моими клиентами становятся после подписания контракта и выплаты определенной суммы на текущие расходы. Пока что вы – всего лишь излишне крикливая дамочка, случайно забредшая с улицы в мой офис. Если вам угодно стать моей клиенткой и воспользоваться услугами детектива,вернитесь, сядьте, перестаньте тарахтеть и спокойно, четко и внятно отвечайте на мои вопросы!

   Услышав его слова, Мадама со свистом втянула носом воздух. Она ожгла Саляма таким взглядом, что вокруг него заплясал ореол красных искорок. Но Салям смотрел на нее все так же равнодушно, его лицо было суровым и неподвижным, словно высеченным из гранита. Их глаза встретились, казалось, скрестились две могучие воли, пробуя друг друга на излом. Только хорошо знающие Саляма люди могли догадаться, что он вовсе не участвует в схватке характеров, а всего лишь мечтает о том, чтобы источник беспокойства в лице нервной клиентки убрался куда подальше и он мог вернуться к неспешному «общению» со своей любимой колбаской. Неизвестно, кто бы победил в невидимом бою– темперамент Мадамы или спрятанная в шкафу колбаса, – но в дело вмешался сопровождавший Мадаму мужчина.

   – Радость моя, кисонька, успокойся! – Мужчина вскинул пухлые ручки.

   За стенкой Кисонька процедила сквозь зубы: «Если он ее еще раз так назовет, я его стукну!» Сева успокаивающе похлопал ее по плечу. Мужчина между тем подхватил свою спутницу под руку и, утешающе журча, повел ее обратно к креслу:

   – Деточка, вспомни, ты же читала столько детективов, там тоже сперва расспрашивают потерпевших, а только потом приступают к расследованию.

   Мадама задумалась, видимо, мысленно перебирая все прочитанные ею детективы. Потом тяжко вздохнула и просительно заглянула мужчине в лицо:

   – Бобчик, а не мог бы он расспросить кого-нибудь другого? Я страшно опаздываю!

   Казалось, мужчина обрадовался:

   – Конечно, конечно, дорогая! Мы так и поступим! Я останусь здесь и поговорю с молодым человеком, а ты поезжай к портнихе.