– Почему Бабуля всегда запирает дверь, когда остается в своей комнате? – спрашиваю я, показывая на комнату Бабули и Маленького Дедули.

– Понятия не имею.

Я ложусь на живот и стараюсь заглянуть под дверь.

– Вставай Лала, пока никто тебя не увидел!

Но я продолжаю лежать, и Тикис ложится на живот рядом со мной – он тоже хочет рассмотреть, что там, за дверью. Бабулины chanclas останавливаются у окна, металлические жалюзи смыкают свои металлические веки, с визгом закрываются занавески, chanclas шлепают к ореховому платяному шкафу – поворот ключа, и его дверца со скрипом открывается, открываются и закрываются ящики. Ноги Бабули, толстые маленькие tamales , перебираются к мягкому бархатному креслу, его пружины стонут под весом ее тела. Ноги скрещиваются в толстых щиколотках. А затем – гвоздь программы! – Бабуля, совершенно не умеющая петь, поет! И тут очень трудно не рассмеяться. Она поет таким высоким голосом, что он напоминает голос попугая, мурлычет себе под нос какую то мелодию.

– Что у нее там в ropero ? – спрашиваю я. – Деньги? Сокровища? А может, даже скелет?

– Кто его знает. Но готов поспорить на что угодно, я выясню это.

– Честно?

– Когда Дедуля пойдет к себе в мастерскую, а Бабуля побежит в церковь, я войду туда.

– Нееет!

– Да! Хочешь мне помочь? Если будешь хорошо себя вести, я тебе разрешу.

– Правда? Пожалуйста, Тикис. Пожалуйста, пожалуйста, пожааааалуйста!

– Но ты, болтушка, должна пообещать, что ничего никому не расскажешь. Обещаешь? Клянешься жизнью матери?

– Даю честное пречестное слово!

Что правда, то правда. Я не умею хранить секреты. Под конец дня все братья уже в курсе задуманного нами и тоже вызываются помочь. И Рафа, как обычно, становится главным. Это потому, что в этом году он ходил в Мексиканскую военную школу. Он любит командовать нами – научился там этому.

– Тото, быстро в кухню! Попроси Оралию приготовить тебе что нибудь поесть. Лоло, ступай на балкон и смотри, что происходит во дворе. Мемо, твоя задача – занять кузин. Поиграй с ними в «Туриста». Тикис, твой пост – на крыше. Держи под контролем улицу. Если кто то подойдет к воротам, свисти. Хорошо и громко!

– Вечно на меня взваливают самую грязную работу. Почему я должен торчать на крыше, ведь это моя идея? – хнычет Тикис.

– Потому что командую тут я, капитан Тикис. И имею право приказывать тебе. Ито пойдет со мной. Все должны оставаться на своих местах. Еще вопросы, бойцы? Ты, Лала, останешься здесь… нет, лучше ты пойдешь с нами. Если мы оставим тебя одну, ты, чего доброго, выдашь нас.

Маленький Дедуля уже вернулся в свою tlapalería . Наконец Бабуля выходит из дома с сумочкой, полной монет, на которые купит свечки, что поставит в la basílica , у нее на плечах хорошая шелковая rebozo, в кармане – причудливые хрустальные четки. Уже на пороге она выкрикивает поручения каждому, кто попадается ей на глаза, потом калитка с лязгом захлопывается за ней. Я, Рафа и Ито идем на свои исходные позиции.

Ито сажает меня себе на спину и несет на закорках. Мне приходится крепко ухватиться за его шею:

– Эй, в чем дело? Трусишь, Лала?

– Хм. Мне это нравится больше, чем играть в mata rile rile ron, а тебе?

– Тсс! Помолчите, ребята, пока я не разрешу вам разговаривать, – шипит Рафа. – Ясно тебе, рядовой ослик Лала?

– Да, сэр! – говорю я. Этим летом меня уже дважды понижали в звании. Сначала я была рядовой скунс, потом – рядовой мартышка, и теперь вот рядовой ослик. Рядовой ослик – самое низкое мое звание.

Нужно быть предельно осторожными – Оралия не должна увидеть нас.